Весёлый Роман
Шрифт:
Бросил косу на землю, и она вонзилась острым концом в короткую щетку скошенной травы, а сам, не оглядываясь, пошел домой, сел к столу, опустил голову на руки и загрустил.
ПрийшлаПришла мама и стала выпытывать у Василия, почему он такой грустный. Так же поступила бы и моя мама в таком случае.
Ой, Василю, що думаеш, Ой, Василю, що думаеш, Чем не п”пєш i гуляєш?А почему Василий должен пить и гулять? Наверное, было воскресенье, как сегодня. А в воскресенье всегда пили и гуляли.
Дозволь, мати, вдову брати, Дозволь, мати, вдову брати, Toдi буду пить-гуляти.Жениться на вдове?.. Но ведь тогда… значит, она не была старой, как моя мама. Она была молодой. Как жена нашего соседа Алексеева. Может, у нее был ребенок. Мальчик, как у Алексеева. Или еще совсем не было детей и она была еще моложе. Как Лена, которую Николай увез на мотоцикле с коробкой яиц, прикрепленной к багажнику, а теперь собирается жениться на ней. Странно. Я никогда об этом не думал. И муж у нее умер молодым. Слетел с мотоцикла?.. Или тогда еще не было мотоциклов… Заболел чем-нибудь?..
Не дозволю вдову брати, Не дозволю вдову брати, — Вдова вмiє чарувати.Чарувати — значит колдовать. Но, может быть, — очаровывать?
Вчарувала мужа свого, Вчарувала мужа свого, Причарує й сина мого.Мама умолкла. Но я вспомнил, что дальше были еще такие слова:
А я чарiв не боюся, А я чарiв не боюся. Та й на вдовi оженюса.Он женится на вдове. Но в песне не говорилось, как они будут жить. С его мамой? Не хотел бы я жениться на девушке, которая не понравится моей маме. Это была б не жизнь. Мама нас бы съела.
Что там говорить — все у нас боятся мамы. И я, и батя, и Федя. Бате я с самого детства говорю «ты», а ей — «вы».
Нет, с нашей мамой шутки плохи. Вот и сейчас она появилась из ванной с закатанными рукавами, с раскрасневшимся влажным лицом, посмотрела на меня так, словно я бог весть что натворил, и спросила язвительно:
— Ты так никогда и не встанешь?
— Уже час, как встаю, — поторопился я улыбнуться, чтобы
— Выйди в «Гастроном», купи хлеба. «Украинского», черного. Что, мне ходить хлеб покупать?
— Сейчас пойду.
Проклятая нога. Она так распухла, что не влазила в полуботинок. Я заковылял по комнате, разыскивая босоножки.
— Смотри, Ромка, — сказала мама, еще раз поломаешь у себя что-нибудь, не видать тебе мотоцикла как своих ушей. Без зеркала, — добавила она, чтоб у меня не оставалось никаких иллюзий.
Стараясь не хромать, я вышел в переднюю и свернул в наш совмещенный санузел.
Дурацкая все-таки это штука. Не знаю, много ли экономят строители, помещая клозет и ванную в одной комнате, но жильцам эта экономия ни к чему.
Может, где-нибудь в гостинице, где в номере живет один человек, это не мешает, но даже в такой небольшой семье, как наша, такое усовершенствование — большое неудобство. Вот, например, сейчас мама стирала в ванне. Что ж мне было — просить ее выйти?
Во входную дверь позвонили. Кто-то чужой. Свои у нас звонят коротко два раза. Мама пошла открывать. Кто-то вошел, но не поздоровался, а вместо этого сказал с задором и волнением:
Цыганочка Галя, Цыганочка Галь… Цыганочка черная, Ты мне погадай…Голос был звучным, молодым, чистым, но мне подумалось, что принадлежит он человеку уже пожилому.
— Я брюнетам не гадаю, — ответила мама так, как отвечают на пароль.
— А я блондин, — как отзыв прозвучал чужой голос.
— Тогда входи. Садись. Дай руку. Не эту. Левую. Она ближе к сердцу.
Я не знал, что мне делать. Следовало бы выйти из нашего «совмещенного». Но все, что я слышал, было так непонятно, что я приоткрыл дверь и прислушался.
— Ты, конечно, не веришь в хиромантию. Не веришь, что по линиям на руке можно узнать не только прошлое, но и будущее человека, — говорила мама как-то таинственно. — Но хиромантия — наука древняя и наука тайная. И немногие умеют предсказывать судьбу. А чтоб поверил ты в знаки, на руке отпечатанные, скажу сначала о прошлом. Вот от среднего твоего пальца тянется линия судьбы. Она у нас линией Сатурна называется. Извилистая она у тебя. Линией сердца и головы глубоко прорезана. Прошел ты через большие опасности и страхи, погибли твои знакомые на твоих глазах, и все впереди тебя страшит, и никому ты не веришь…
Я тихонько вышел в переднюю. Я никогда не слышал, как разговаривают профессиональные гадалки. Но думаю, что именно так, как говорила сейчас моя мама.
— Как тебя зовут? — спросила она нараспев.
— Олег.
— А фамилия?
— Иванов.
— И никому ты не веришь, а потому говоришь неправду. Посмотри, как посечена здесь линия Сатурна. И показывает это, что не Олег ты, а Сергей, и не Иванов, а Штейн. Только не нужно бояться. Видишь — линия жизни. Тянется она у тебя далеко и чисто. И линия сердца — вот она — ясная у тебя и ровная. И значит это, что полюбишь ты хорошую женщину, и родит она тебе сына.