Весенний детектив 2015 (сборник)
Шрифт:
Но что оставалось делать? Других знакомых переводчиков с итальянского у меня не было. Пойти официальным путем? Обратиться в какую-нибудь фирму? Знаю я этих деятелей: денег слупят немерено, да еще и шантажировать начнут. С Аленой хоть договориться можно.
В дверях появилось ее личико.
– Егор Матвеич, можно?
– Заходи.
Я отметил про себя, что девушка к визиту успела приготовиться: голову помыла, уложилась, кофточку новую надела. От этого я почувствовал неловкость и досаду, каковые постарался замаскировать начальственной суровостью (обычно
– Алена, я хочу попросить тебя выполнить одну работку – чисто для меня. Надо перевести текстик, устно. Я заплачу тебе как за синхронный перевод, плюс еще столько же выдам в виде премии. Никаких записей или расшифровок делать не надо. Вдобавок файл, м-м, конфиденциальный, и я выпишу тебе надбавку за секретность. Короче, получишь тройной гонорар.
– О! Порнуху, что ли, хотите озвучить? – засмеялась девушка.
– Скорее детектив, – криво усмехнувшись, кивнул я. – Заплачу наличными, сразу после исполнения. Садись, – я пододвинул ей стул и повернул экран монитора. – Готова?
Она кивнула:
– Всегда готова.
– Поехали.
Я нажал на «плэй», и на экране началось действо, которое за кадром стал мелодично комментировать по-итальянски девичий голосок. Аленка с места в карьер взялась переводить:
– Окна моей квартиры выходят на задний двор одного из римских отелей. – В кадре появилась стена и окна моей гостиницы. А Аленка бесстрастно толковала чужой закадровый текст: – Я не вижу ничего зазорного в том, что постояльцы пялятся в мои окна: в конце концов, они приехали знакомиться с нашим великим городом, а частная жизнь современных римлян – важная ее составная часть.
На этом месте в окнах отеля стали, в стремительном монтаже, сменять друг друга любопытствующие рожицы: белые, черные, желтые, мужчины и, гораздо реже, женщины, а также подростки и совсем дети. Каждый из них с нескрываемым интересом пялился из своего окна – снимали, видно, длиннофокусной камерой. Смонтировано было лихо, а материал явно поднабирался долго.
Меж тем закадровый голосок продолжал, а Алена бесстрастно переводила:
– Иногда я даже демонстрирую туристам что-то особенное.
Экран показал, на дальнем плане – очевидно, снято было как раз таки из отеля – фигуру девушки в столь хорошо знакомом мне окне на третьем этаже. Я наконец-то увидел итальянку не по частям, а всю, целиком. Вид оказался ожиданным: длинные, жгучие волнистые волосы, очень худая и тонконогая. Тут девушка в кадре сняла через голову платье, осталась в бюстгальтере и трусиках. Монтажная перебивка сразу сменила изображение: и вот та же девушка завернута в банное полотенце, полотенце начинает падать, затемнение… Девушка в лифчике поворачивается к окну спиной, расстегивает его, затемнение…
Все показывалось достаточно целомудренно, чтобы не подпадать под категорию порно или даже эротики. Подступал пиковый момент. Девичий голос в фильме продолжал, а Алена отстраненно вещала:
– Но этот господин превзошел своим любопытством всех предыдущих гостей.
Тут в окне отеля возникло,
– Ой, да это ж вы! – ахнула, отступив от перевода, Аленка.
Я остановил запись.
– Теперь ты понимаешь, почему я просил тебя не болтать?
– Я не из таких, вы же знаете.
– Надеюсь, – кивнул я.
Я пустил ленту дальше. Выглядел я на экране неплохо, молодцевато – правда, временами и глуповато тоже. Итальянка-дикторша продолжила щебетать, моя помощница – переводить.
– …Все неделю по вечерам этот господин любовался нашими окнами, и я решила показать ему нечто новенькое.
И тут последовала та самая сцена, что я уже видел: примерка ботильонов – правда, снято было совсем с иного ракурса, из глубины прихожей, однако оператор постарался, чтобы зритель наблюдал тот же самый по смыслу кадр, каким я любовался из своего окна: обнаженные тонкие ножки вертелись у зеркала.
А голос продолжал комментировать:
– … Затем мы решили немного сменить жанр. Ко мне в гости как раз пришел мой сосед, живущий в нашем доме на четвертом этаже.
В кадре появился Лысыман, входящий в квартиру с бутылкой вина. «С четвертого этажа? – подумалось мне. – Значит, это он, лысый, ухаживал за теми великолепными цветочками на своем балконе».
Затем монитор показал нам, как они расселись за хорошо знакомым мне столом и стали распивать вино.
– Мы не решились показывать нашему незваному наблюдателю, – продолжала переводить Аленка, – то, чем мы занимаемся с ним по вечерам обычно, а решили выступить актерами триллера.
И тут пошла демонстрация того, что я НЕ увидел в Риме. В гостиной погасили свет, и далее съемка велась инфракрасной камерой. Лысыман улегся на паркет. Возле его головы девушка разлила на пол изрядное количество кетчупа. Опрокинула стул. Затем электричество снова включили.
– Наш гость исчез вдруг из своего окна надолго. Моему бойфренду пришлось скучать на полу минут пятнадцать. Наконец постоялец выглянул. – Появилось окно, мое лицо в нем, черты мои исказил ужас. – Но мы не ожидали того, что последовало потом!
Дальше появилось изображение весьма гадкого качества, снималось с различных камер видеонаблюдения – весь дом оказался ими напичкан: у подъезда, на первом этаже, втором… Да и всю квартиру оборудовали объективами – маньяки какие-то! Снимали в каждой комнате и даже в ванной. Поистине, итальянская девчонка оказалась киноманкой и эксгибиционисткой в одном лице. Наверно, какая-нибудь безработная операторша или режиссерша с киностудии «Чинечита» или с «Раи-Уно» [6] . Я и дальше лицезрел почти профессионально смонтированное кино: вот я, во всей красе, толкаю дверь в подъезде… взбегаю по мраморной лестнице…
6
Итальянский телеканал.