Весна Гелликонии (др. перевод)
Шрифт:
Лойланнун была в более плохом положении. Страсть, энергия, способность к всепоглощающей любви, красивое лицо с глазами, подобными темным парусам, миновали Лойланнун и перешли прямо от бабки к внуку, юному Лейнталу Эй. Лойланнун выглядела болезненно, она была бледна, а так как ее муж умер совсем молодым, походка ее была неуверенной. Сейчас ее раздражало то, что Лойл Бри почти непрерывно плакала в своем углу.
— Мать, прекрати. Ты действуешь мне на нервы.
— А ты была так черства, что не могла оплакать своего мужа как следует. Я буду плакать, плакать до тех пор, пока смогу,
— Ну и что хорошего в этом? — Она предложила матери хлеб, но та отвергла его презрительным жестом. — Это испекла Шей Тал.
— Я не буду есть.
— Я съем, мама, — сказал Лейнтал Эй.
С улицы послышался крик Аоза Руна, который пришел к башне со своей дочерью Ойрой. Ойра была на год моложе Лейнтала Эй, и она замахала ему рукой, когда он и Лойланнун высунулись в окно.
— Иди сюда и посмотри на мою игрушку, Ойра. Эта собака — настоящий охотник, как и твой отец.
Но мать оттащила его от окна и сказала Лойл Бри.
— Аоз Рун хочет сопровождать нас на похороны. Могу я сказать ему «да»?
Старуха, не поворачиваясь, ответила:
— Не доверяй никому. Не доверяй Аозу Руну — у него много друзей, и все они хотят захватить власть.
— Мы должны довериться кому-то. Ведь теперь править будешь ты, мать.
Лойл Бри горько рассмеялась, а Лойланнун посмотрела на нее с удивлением. Сын ее стоял, улыбаясь и сжимая в руках игрушечную собаку.
— Тогда буду править я, пока мой сын не станет мужчиной. Тогда он будет лордом Эмбруддока.
— Ты глупа, если думаешь, что его дядя Нахкри допустит это, — ответила старуха.
Лойланнун не сказала ничего. Ее рот сжался в узкую линию, а глаза опустились на устланный шкурами пол. Она знала, что женщины не правят племенем. Уже тогда, когда ее отец заболел, ослаб, власть ее матери над племенем куда-то исчезла, как исчезают воды реки Ворал, текущие неизвестно куда. Повернувшись к окну, она уже без колебаний крикнула:
— Заходи!
Лейнтала Эй смутили разговоры его матери и бабки. Он понял: они не считают, что он сможет когда-либо заменить своего деда. И он отпрянул назад. Его самолюбие было уязвлено и он даже не смог приветствовать Ойру, которая появилась в комнате вместе с отцом.
Аозу Руну было четырнадцать лет. Это был сильный красивый мужчина, охотник. Он дружелюбно улыбнулся Лойланнун, потрепал волосы на голове мальчика и почтительно склонил голову перед вдовой. Шел девятнадцатый год после Объединения, и даже Лейнтал Эй ощущал историю. Она смотрела на него изо всех сырых, покрытых паутиной и мхом углов старой комнаты. Само слово история напоминало ему вой волков среди этих башен, снежные вихри, гибель отважных героев.
Умер не только дед Юлий. Умер и Дресил, кузен Юлия, дядя Лейнтала Эй, отец Нахкри и Клилса. Когда умер Дресил, приезжал священник, и тот ушел в прах, прах истории.
Мальчик с нежностью вспоминал Дресила, но боялся своих сварливых дядей, сыновей Дресила — Нахкри и хвастливого Клилса. Насколько он понимал ситуацию — невзирая на то, что сказала его мать, — по старым традициям править будут Нахкри и Клилс. Но они по крайней мере были молоды. И когда он, Лейнтал Эй, станет хорошим
Охотники в этот день не выходили на промысел. Все они приняли участие в похоронах своего старого лорда. Святой отец точно рассчитал, где должна быть могила — возле огромного камня, где горячие источники размягчили промерзшую землю.
Аоз Рун сопровождал двух женщин — жену и дочь Малого Юлия. Лейнтал Эй и Ойра шли за ними, перешептываясь, а за ними следовали рабы и фагор Мик. Лейнтал Эй все время заставлял свою игрушечную собаку открывать пасть, и Ойра хихикала.
Холод и вода создали причудливую сцену для погребения. Среди голых скал тут и там били горячие родники, гейзеры. Водяные брызги разносились ветром и тут же застывали, не достигая земли и образуя самые фантастические изображения, переплетающиеся между собой. Горячие ручьи от источников подмывали ледяную корку на земле, благодаря чему в ней образовывались промоины и расселины.
Для завоевателя Эмбруддока была выкопана могила. Двое мужчин с кожаными корзинами откачали из нее воду. И Малый Юлий в простой одежде, без всяких украшений лег в могилу. Больше для него ничего туда не положили. Люди Кампаннлата — по крайней мере те, кто старался получить знание, — знали, что там, в мире призраков, человеку ничто не может помочь.
Вокруг могилы собралось все население Олдорандо — примерно сто семьдесят мужчин, женщин и детей.
Собаки и другие домашние животные тоже были в толпе. В отличие от людей, охваченных горем, животные были возбуждены. Было холодно. Беталикс стоял высоко в небе, спрятанный в облаках, а Фреир был еще на востоке. Со времени его восхода прошло не более часа.
Люди стояли, молча склонив головы. Это были могучие люди с сильными руками и ногами, мощными туловищами. Такими были все люди планеты в этот период ее истории. Вес и мужчин и женщин достигал двадцати стейнов с небольшими вариациями. Существенные изменения в телосложении произойдут позже. Люди стояли двумя отдельными группами, примерно равными. В одной группе были охотники и их жены. В другой — охранники и их жены. Пар от дыхания поднимался над людьми. Охотники были одеты в шкуры медведей, такие плотные, что даже снежные вихри не могли проникнуть к телу. Воины были одеты более легко — в шкуры оленей. Они ведь в основном жили под крышей. Некоторые охотники были одеты в шкуры фагоров и очень гордились этим, хотя шкуры эти были грязные и очень тяжелые.
Пар, поднимающийся от людей, развевался легким ветром. Одежда блестела от влаги. Все стояли неподвижно. Некоторые женщины, вспомнив старые обычаи, бросили в могилу сухие листья. Листья падали вниз медленно, неуверенно переворачиваясь в воздухе.
Отец Бондорлонганон, не обращая ни на что внимания, делал свое дело. Закрыв глаза, он произносил погребальные молитвы. Мерзлая земля сыпалась в могилу.
Из-за холода церемония погребения была короткой. Когда могила была засыпана, Лойл Бри испустила крик. Она бросилась на могилу мужа. Аоз Рун успел подхватить ее, а Нахкри и его брат остались стоять, глядя с любопытством на все происходящее.