Весна Гелликонии (др. перевод)
Шрифт:
— Две расы сойдутся, — прорычал он.
Немного позже человек-раб протрубил в рог стунжебага, и маленькие фигуры его отца и прадеда предстали перед ним. Юный кзаххн заметил, что несмотря на все предосторожности фигуры заметно пострадали за годы путешествия. Окруженный воинами, собравшимися на берегу горной реки, Хрр-Брахл Йпрт впал в транс. Воины застыли в неподвижности, как бы превратившись в лед в воздушном море.
Его великий прадед, размером не больше снежного кролика, стоял перед ним на четвереньках — так ходили все фагоры в те далекие времена, когда Беталикс
— Держи рога высоко, — сказал снежный кролик. — Помни старую вражду, обагри зелень травы красной кровью сынов Фреира, которые хотят всю землю сделать зеленой и уничтожить благородную белизну снега.
Затем появилась фигура его отца, который поклонился сыну и создал в его мозгу различные видения — своего рода руководство к действию.
Снова мир предстал перед его внутренним взором — три пульсирующие части. Желтые нити октав развевались как желтые ленты, обвивая и обожаемый Беталикс, и подобный пауку Фреир. По желтым нитям передвигалось что-то темное, похожее на лишайник.
Хрр-Брахл Йпрт поблагодарил отца за видение, хотя все это было ему давно известно. Он видел все это уже много раз. Все воины видели это. Но эти видения должны постоянно повторяться в их мозгу — ведь это краеугольный камень их великого похода. Но вот в мозгу кзаххна что-то ярко вспыхнуло, видение исчезло. Весь череп как будто наполнился медленно ворочающимися змеями, умирающими змеями.
И вдруг кзаххну стало предельно ясно, что то, что сейчас необходимо одному фагору — это необходимо всему Хрл-Ичор Йхару, всему миру. И то, что необходимо миру — крайне необходимо одному фагору. Но вот в мозгу поплыли другие видения: воздушные октавы стали ярче, и сыны Фреира падали на землю, умирая от болезней, от холода, от голода. Это время уже было. Но оно скоро придет снова. Прошлое и будущее едины в настоящем. Скоро, скоро Фреир спрячется в Беталиксе, и это будет время фагоров, время гибели сынов Фреира, время смерти тех, кто убил великого кзаххна Хрр-Трихк Храста.
Помни об этом. Будь отважен, будь беспощаден, не отступай ни на шаг от программы, которая задана тебе многими поколениями предшественников.
Видения далекого прошлого, славного, победоносного. По покрытым блестящим льдом равнинам двигались сонмы его предков.
Помни о нас. Будь готов к будущему. Держи рога высоко.
Юный кзаххн медленно вышел из транса. Его белая птица уселась на левое плечо. Она ласково провела своим изогнутым клювом по его волосам и по плечу и стала выбирать насекомых из шерсти. Снова прозвучал рог. Его траурные звуки разнеслись над черной, холодной как лед водой реки.
Этот меланхолический звук можно было услышать на далеком расстоянии, где находилась группа из восьми фагоров, отделившихся от главных сил. Среди них было шесть гиллот и два сталлуна. С ними был один старый кайдав, уже не годившийся для езды и поэтому нагруженный оружием и припасами. Несколькими днями раньше они захватили шесть мади — мужчин и женщин, — которые вместе со своими животными направлялись к отрогам Чалца. Животных тут же приготовили и съели.
Несчастных
После захода Беталикса фагоры остановились на отдых среди раджабаралов. Пленников привязали к одному из деревьев, и они сразу же уснули, свернувшись в один тесный клубок. Фагоры тоже улеглись на спину, их птицы уселись им на грудь, положив головы на теплые шеи своих хозяев.
Фагоры немедленно погрузились в сон, сон без видений и без движения, как будто они приготовились отправиться в иной мир.
Крики птиц и вопли мади разбудили их. Мади рвались к тем, кто взял их в неволю, но не в ярости, а в надежде получить от них защиту. Они обращались к своим врагам, умоляя их защитить от еще более страшной угрозы.
Один из раджабаралов расщепился. Воздух со свистом выходил из трещин.
И в клубах пара из расщепившегося ствола появилось извивающееся тело.
— Червь Вутры! Червь Вутры! — кричали мади, а фагоры вскочили на ноги. Один из фагоров кинулся к кайдаву и схватил копье.
Огромный раджабарал тридцати футов толщиной треснул с отвратительным звуком, сверху посыпались обломки сучьев, и из него появился червь Вутры. Он него распространялся зловонный запах — смесь запаха гниющей рыбы и разлагающегося сыра.
Жуткое существо подняло свою напоминающую змеиную голову, сверкающую на солнце. Оно дернулось, ствол раджабарала снова затрещал, осыпаясь и обнажая новые кольца тела червя. Чудовище выбиралось на поверхность, сбрасывая при этом линяющую кожу. Прорывая себе дорогу под землей, оно воспользовалось раджабаралом как прибежищем. Потепление стало причиной метаморфозы червя. Сейчас он переходил к другой стадии своего жизненного цикла.
Фагоры уже были вооружены. Их предводитель отдал приказ, и два воина швырнули свои копья в Червя Вутры.
Но червь извивался, и копья только скользнули по его шкуре, не причинив вреда. Он увидел внизу людей и нанес удар головой. И только тут фагоры оценили истинные размеры чудовища. Четыре огромных глаза, расположенные надо ртом, вокруг которого шевелились щупальца, смотрели на них. Эти щупальца извивались, ища жертву. Огромная пасть была усеяна острыми, загнутыми назад зубами.
Голова некоторое время шевелилась вверху, на высоте верхушек деревьев, а затем внезапно оказалась внизу, на уровне фагоров. Полетели копья, птицы взмыли вверх.
Странная пасть, у которой не было челюстей, схватила одного их фагоров, но тот был слишком тяжел, чтобы поднять его в воздух. Фагор завопил, когда чудовище поволокло его по земле.
— Бейте его! — крикнула гиллота-предводитель, бросаясь вперед, высоко держа нож.
Но в темной слизи мозга чудовища созрело понимание опасности, и оно решило удовлетвориться тем, что уже находится в пасти, и перекусило фагора, а затем голова снова взмыла вверх. С щупальцев капала желтая кровь. То, что осталось от фагора, упало на землю и застыло в неподвижности.