Весна Византии
Шрифт:
– Я думала, ты богат…
Дориа опять улыбнулся.
– Наверно, прежде ты и свою мать считала богачкой. А теперь, хотела бы ты жить в бюргерском доме в Брюгге? Я никогда не был бедняком, Катерина, но я хотел подарить тебе все золото мира Я по-прежнему этого желаю, и ты его получишь.
Они смотрели друг на друга, и взгляд девочки смягчился. Скрестив руки на груди, Тоби наблюдал за ними.
– Сдается мне, что три хозяина - это слишком много для одного человека, сколь бы сильно он ни любил свою жену. Вы трудитесь во благо лорда Саймона и Генуэзской Республики… К чему еще утомлять себя, пытаясь управлять компанией Шаретти? Полагаю, вам лучше оставить
– Но ведь это я - демуазель, - заявила Катерина.
– Вы забыли об этом?
Тоби покачал головой.
– Вы - дочь женщины, которая избрала Николаса своим мужем. Спросите себя, чего бы сейчас хотела ваша матушка, чего бы хотел сам Николас?
– С какой стати?
– воскликнула Катерина де Шаретти, поднимаясь с места.
– Моя мать - глупая старуха, которая управляет красильней. Мы здесь живем совсем в другом мире. Пагано прав. Он - глава компании Шаретти в Трапезунде, и вы будете делать то, что он вам велит. А теперь - убирайтесь прочь.
Годскалк также встал со стула и повернулся к Дориа.
– Ну что ж, тогда будем откровенны. Мы никогда этого не примем и попытаемся оспорить законность такого решения. Тем временем двери нашего фондако будут для вас закрыты, и вы поплатитесь, если попытаетесь нам помешать. Я считаю своим долгом заявить вам это в открытую.
Не вставая, Дориа откинулся спиной к стене.
– Бедняжки! Конечно, ведь вы боитесь за свой кусок хлеба и будете радоваться, думая, что одержали надо мной верх. Но это ничего не значит. В здешних краях все решает император. Возможно, и Асторре не так уж сильно нужен ему… А пока вам и впрямь лучше уйти. Простите, что не смогу проводить вас… Я еще страдаю от ран, полученных при попытке защитить отчима моей супруги. Пришлите мне вашего проводника, и я расскажу ему, где найти погибших. Если у вас денежные трудности, я готов сам оплатить похороны.
В присутствии девочки никто больше не мог добавить ни слова - как бы им этого ни хотелось. Годскалк поклонился ей и вместе с Тоби вышел из комнаты. Однако в коридоре священник сказал:
– Я хочу подышать свежим воздухом, прежде чем мы присоединимся к остальным.
– Я пойду с тобой, - кивнул Тоби.
– Сюда… Эта дверь ведет наружу.
Они вышли на летнюю галерею, прилепившуюся прямо к скальной стене. Тоби прошел к самому ограждению. Внизу шелестел незримый лес и доносился гул реки в теснине.
Годскалк опустился на колени спиной к лекарю, и тот встревоженно окликнул его:
– Отче? Я могу вам чем-то помочь?
Капеллан медленно поднялся.
– Нет. Это просто усталость. Из-за нее порой самые простые вещи кажутся сложными. Полагаю, тебе тоже доводилось испытывать такое.
– Ты сказал девочке насчет Дориа и Саймона, - заметил лекарь.
– Да, хотя перед этим сам запретил Николасу разрушать ее иллюзии. Ты ведь это имел в виду?
– И ты отпустил Николаса, зная, что Дориа может последовать за ним.
– Дориа сам должен был показать Катерине свою подлинную сущность. Но ничего не вышло. Если он и впрямь убил Николаса, девочка об этом даже не подозревает. А доказательств у нас нет.
– Он убийца, - внезапно заявил Годскалк и, не дождавшись реакции Тоби, добавил: - Я в этом твердо уверен. Я старался не бросаться обвинениями понапрасну. Я смотрел и слушал… Доказательств нет, но перед Богом заявляю, что этот человек либо сам убил Николаса, либо нанял тех, кто это сделал. Вот почему я сказал насчет Саймона. Но это также оказалось впустую. Нужно нечто большее, чтобы рассечь узы, связывающие Катерину с мужем. Но если мы уничтожим их… что еще погибнет тогда? Вот в чем вопрос.
– Помолчав, он добавил: - Прости, сегодня я говорю совсем не как священник.
Тоби сочувственно улыбнулся.
– Ты говоришь как человек, который нуждается в еде и отдыхе почти так же сильно, как и я сам.
Глава двадцать девятая
Одиннадцатого мая, неделю спустя после того, как он был ранен в Сент-Омере, стряпчий компании Шаретти, Грегорио, покинул город рыцарей Золотого Руна и, ненадолго заехав в Брюгге, направился затем в Дижон и в Италию. Всем было объявлено, что он делает это ради расширения компании, но на самом деле цель путешествия была та же, что и у Марианы де Шаретти, десять недель назад отправившейся, чтобы разузнать о судьбе дочери и Николаса. Однако Грегорио перед началом пути ожидал сюрприз: он заполучил неожиданного и нежеланного спутника.
В тот же самый день, далеко на Востоке, лекарь компании Шаретти и священник Годскалк, миновав мост через реку Пикситис, въехали в восточные предместья Трапезунда, где находилась их торговая миссия.
По возвращению, Трапезунд показался Тоби точно таким же, как он его оставил. Тот же раскормленный бык преграждал въезд на мост, те же гуси шипели по обочинам дороги, те же женщины стирали в том же пруду белье; те же дети и собаки бежали за ними следом; те же ремесленники приветствовали их с порога своих лавок; точно так же трудно было пробираться через рыночные ряды… Просто удивительно, сколько знакомых лиц и мест появилось у них здесь всего за пять недель, - а Николас успел узнать еще больше. Маленькие деревянные игрушки на веревочках заполонили, казалось, все вокруг, являя сами по себе удивительный памятник бывшему подмастерью…
В особняке флорентийцев все оказалось спокойно. Из-за жары торговые столы с медными чернильницами, учетными книгами и восковыми печатями пришлось выставить на затененных галереях. Оттуда как раз отходил чей-то посыльный… На месте Юлиуса за столом восседал старший счетовод Пату, а рядом о чем-то оживленно разглагольствовал Джон Легрант. Однако, едва лишь посетитель ушел, шкипер тут же устремился к своим друзьям, и Лоппе вмиг оказался рядом с ним.
– Ничего нового, - сказал Годскалк.
– Дориа видел, как они оба погибли, и утверждает, что выживших не осталось. Асторре попытается отыскать тела. Дориа с супругой вернутся, как только он сможет сидеть в седле. Мы устали.
– Заходите внутрь!
– воскликнул шкипер.
– Лоппе принесет вина и теплой воды. Здесь у нас все в порядке.
Годскалк с трудом спешился, а в доме Лоппе уже хлопотал, чтобы они смогли отдохнуть и освежиться. Глядя на чернокожего, лекарь поразился, насколько тот похудел за последнюю неделю. Капеллан коротко отчитался обо всем, что произошло в монастыре, и завершил словами:
– Мы по-прежнему ничего не знаем. Раны Дориа были явно нанесены оружием курдов. Он утверждает, что Николас с Юлиусом попали в западню, и он пытался их спасти. Нам неизвестно, вправду ли они погибли, но нет и свидетельств, что он лжет. Однако он достаточно уверен в себе, чтобы заявить свои права на компанию. У нас осталось три или четыре дня, чтобы решить, как лучше поступить.