Вестник забытого рода!
Шрифт:
– Спасибо, мне бы еще в другую кружку просто кипятка. Я нашла немного травы, которая поможет снять жар ребенку.
Он ухмыльнулся.
– Ты права, не на ту ставку сделал. Любовь прошла, а наследники остались. Из тебя получилась более заботливая мать, - он так говорил, как будто ругал, а не признавал очевидное. Была бы другой, приняла бы близко к сердцу, разревелась. А так просто повела плечами, впихнула в себя невкусный бутерброд из краюхи хлеба и соленого подсушенного мяса. Выпила все до дна и протянула кружку за кипятком. Муж не стал спорить, видимо, торопился.
Дети плакали, но я сначала устроила удобно кружку. От пеленки оторвала кусочек ткани, ложки-то у меня не было. Подождала минуты три, пока цветы дадут навар, промокнула ткань в питье и выжала его в ротик сына. Сыну понравилась терпкая настойка. Споила ему пару ложек навскидку, определяя количество выпитого по убывающей настойке в кружке, прикрыла кружку другим кусочком ткани. Не представляла, как сохранить его и не разлить, потому устроила кружку между сидением и какой-то доской, найденной под ногами.
Подхватила Тарика на руки, укачивая. Ему сейчас молока нельзя, любая трава свернет молоко, надо подождать, чтобы она переварилась. Второй рукой покачала корзинку, успокаивая Тирейя. Муж, несмотря на приказ поторопиться, задерживался, давая время успокоить детей. Проявил деликатность? Или в нем осталось что-то человечное? Прислушалась к ощущениям: в месте, где находились артефакты, было тепло.
Зевнула, понимая, что они меня усыпляют. Видимо, не заметила, как вымоталась, опять же, столько нервных потрясений. А артефакты пытаются восполнить энергию, воздействуя на организм своими плетениями. Но деткам нужнее. Надела обоим сыновьям артефакты на грудь, спрятав за рубашечками. Покормила их и радостно понаблюдала, как их носики задвигались в такт, а глазки прикрылись. Может это артефакт сработал, а может лисава имела священный аромат и усмиряла малышей, но что-то сработало как надо.
Сколько времени придется им ходить в мокром? Муж словно почувствовал, что я управилась, влез в карету с наскока, как будто и не он бегал со мной недавно по арене, таща на буксире меня и корзинки с детьми в руках. Карета тронулась, а он, не промолвив ни слова, откинулся на сидение и прикрыл глаза. Не осмелилась ехидничать, требовать остановку в населенном пункте опять, а принялась изучать его слабые стороны. В голове мелькали образы, как его можно вырубить. Затем заманить кучера и тоже обезвредить.
Я могла бы легко проделать это. Даже просчитала ходы. Но за окном была беспросветная лесополоса и незасеянные поля. Дорога ухабистая, что говорит об удалении от основного тракта. Мы же когда-нибудь выедем к людям. И вот тогда…Сама прикрыла глаза от усталости. Сыновья затихли, но я помнила, что так и не покормила их. Проснулась от резкого толчка. Все нутро завопило об опасности. Граф открыл глаза резко, выскочил на улицу, велев не высовываться. Детки решили проснуться не вовремя, покачала их.
– Тише, милые, подождите немного. Папочка уладит все дела, поедем дальше, и я вас покормлю, - непроизвольно передернулась, представив на месте их отца графа Горанийя. Получилось не очень,
За дверью послышался глухой удар. Кто-то или что-то упало. Прильнула к окошку, пытаясь высмотреть, что там происходит. Мимо проскакали два всадника. Разглядеть кто это, не было возможности. Но карета вдруг рвано дернулась и понеслась. Нас украли? Думают, что воруют сокровища? Приходилось придерживать корзинки, которые на кочках так и норовили сползти с сидения. Сыновья затихли, видимо, их сильно укачало или все же они уснули от усталости и болезненной слабости.
Рядом с каретой промчалось два всадника. Третий притормозил рядом с дверью. Не оставалось сомнения, что он готовился вломиться к нам. Подхватила с пола дощечку, забывая, что кружка может упасть, а отвар разлиться. Пересела прямо к двери. Она открылась резко и внутрь на ходу впрыгнул мужчина в платке на лице. Не наши! Удар пришелся ему в темечко. С разворота я проломила ему голову. В умелых руках и палка может стать оружием. Вытолкала ногами разбойника. Затаилась, прислушиваясь к звукам снаружи.
Карета резко остановилась. Приплыли. Сколько их? Что стало с Маруком, кучером графа, а с ним самим? Дверь открылась, и оттуда раздался веселый голос.
– Выходите по одному.
Ну я и пошла, держа за спиной свою дощечку. Выпрыгнула с приступка на землю. Никто мне руки не подал.
– Кто еще есть? – спросил мужчина, восседавший на коне. Одеты опрятно, но платки на лицах выдавали их ремесло, связанное с незаконными действиями. Развела руками, показывая, что никого. Тот кивнул своему дружку, довольно юркому и жилистому мужчине. Он потеснил меня вперед, пришлось скрепя сердце пропустить, хотя очень не хотелось оставлять брешь за спиной. Может, увидят, что нечего брать, и отпустят с богом? Прислушалась, как второй разбойник запрыгивает в карету. Оттуда послышался смех.
– Вот те на! А там из сокровищ два ребенка токмо, - видимо, этот более низкого происхождения. Даже в имении прислуга разговаривала более грамотно.
Тот, что был на коне передо мной, спрыгнул на землю и, усмехнувшись, подошел к карете, не торопясь залазить туда. Меня оставили так и стоять на месте, не принимая за угрозу. Пусть так и остается. Но этот был ушлым мужиком.
– И кто Ивара приложил, по-твоему? – вроде спрашивал у друга, а так смотрел на меня, будто готов испепелить.
А я что, вот спросит у меня, так и отвечу, а пока изучим обстановку.
Граф ранен, но жив. Он валялся возле приступка, который вел к козлам. Отрешенно анализировала обстановку. О том, что испытываю по поводу происходящего, подумаю позже, когда все закончится. Кучера видно не было. Значит, мы его потеряли раньше, и сам граф взял вожжи. Именно он управлял каретой, когда мы пытались оторваться от преследователей. Вокруг топталось всего четверо разбойников. Казалось, что их должно быть больше. Видимо, отстали или граф успел избавиться от остальных. Была бы графинюшкой, то от осознания произошедшего завыла бы белугой, а так только порадовалась, что граф не совсем безнадежен. Уменьшил разбойничье поголовье.