Вестники несчастья (сборник)
Шрифт:
«Что составляет примерно тридцать один или тридцать два года», мысленно провел я в уме необходимые расчеты, благодаря которым приобрел в школе репутацию математического неудачника.
Затем мы отправились поплавать, держась поблизости от берега.
Первыми на коктейле появились я и мисс Ланг. Ее одежда была еще более вызывающей, чем обычно. Вероятно, она считала, что необычайно умна и привлекательна.
— Похоже, мы первые, своего рода авангард.
Я согласился с ней и протянул ей коктейль, затем занял место напротив
Она глоточками попивала мартини, затем, пролив половину коктейля на ковер, поставила бокал на стол и сказала:
— Надеюсь, вы уже оправились после неожиданной встречи с незнакомцем. Я с трудом заставляю себя продолжать «Разговор о книгах». Я только что написала статью о том, что почти все известные писательницы, за исключением, пожалуй, Тейлор Калдуэл, имели три имени.
Я молча проглотил эту сентенцию. От дальнейшего разговора с мисс Ланг меня избавило появление Клейпула. Лицо его было бледным и озабоченным, как будто он не спал целую неделю.
— Весь город жужжит, — механически начал он разговор, — я был в театре, на выставке картин. Кстати, там есть довольно неплохие, хотя Пол, конечно, считает их мазней.
— Мазней? Что это я назвал бы мазней?
В дверях появился Брекстон. Он даже улыбался, как будто к нему вернулось прежнее радушие. «Интересно, почему?»- подумал я. Ведь к этому моменту шея его была уже наполовину в петле.
Клейпул холодно взглянул на него.
— Я рассказывал о выставке картин в театре Джона Дроу.
— О, это действительно мазня, — весело произнес Брекстон, смешивая себе коктейль. — Вы абсолютно правы, Флетчер.
— А мне они понравились. Я сказал, что вы…
— Да Бог с ним. За искусство!
— За искусство? Мне это нравится!
В комнату вошла миссис Вииринг в сопровождении Дика Рэн-дана. Она, как обычно, была в приподнятом настроении — пьяна как сапожник. Представила мисс Ланг и Брекстону родственника Клейпулов. Писательница моментально перекинула всю свою влюбчивость на молодого историка.
— Так вы учитесь в Гарварде? — замурлыкала она, и юношу усадили рядом с ней на кушетку. Можно считать, что с ним на этот вечер было покончено.
Последней к нам присоединилась Элли. Она села рядом со мной.
— Ну вот, мы опять вместе, — произнесла она неуместные слова.
В этот вечер вся компания лихорадочно веселилась. Нас всех захватило одно настроение — каждый хотел напиться. Я, однако, старался быть осторожным — наблюдать, прислушиваться, замечать. Ведь кто-то из присутствующих в комнате ударил меня по голове — возможно, с намерением убить. Но кто? И почему?
Я наблюдал за лицами. Брекстон был на удивление веселым. Интересно, подумал я, может, сегодня днем, закрывшись в комнате, он состряпал себе алиби? С другой стороны, Клейпул, казалось, сильно переживал. Он воспринимал смерть Милдред тяжелее других. Что-то в нем беспокоило меня. Он мне не нравился, но почему, я не мог понять. Возможно, странные отношения со своей сестрой… Хотя это, конечно, не мое дело.
Мисс Ланг соответствовала настроению общества. Ее смешки, как бледные отзвуки криков валькирий, раздавались над обеденным столом, когда миссис Вииринг в состоянии подпития лишь изредка кивала головой. Рэндан широко раскрытыми глазами оглядывался вокруг, явно пытаясь определить убийцу.
Складывалось впечатление, что это пир во время чумы.
Даже я под конец малость поднабрался, хотя стремился сохранить ясную голову и следить за всеми. К счастью, я не знал, за кем следить.
Затем мы пили кофе в гостиной.
Рассеянно беседуя с Диком Рэнданом о Гарварде, я вдруг заметил, как Гривз на цыпочках пересек холл. Интересно, зачем он здесь?
— А что, преступник действительно нанес вам сильный удар? — спросил Рэндан, неожиданно прервав на середине мои слезоточивые воспоминания о тех былых днях, когда Теодор. Спенсер был еще жив, а Делмор Шварц и другие гиганты бродили по университету.
— Да, — коротко бросил я ему. Мне ужасно надоело рассказывать, что со мной произошло.
В скандинавской мифологии воинственные девы, решающие исход сражений.
— Значит, вы обладаете какой-то информацией, и поэтому он желает убрать вас.
— Меня или информацию?
Рэндан выражался также неясно, как и большинство историков.
— Обоих, конечно.
— Кто знает, — сказал я. — Как бы то ни было, он напрасно теряет время, потому что мне ничего не известно.
— Потрясающе! — Его глаза за стеклами очков потемнели.
— Кроме того, возникает еще и психологическая проблема. Вашими родственниками являются…
Я постарался как можно скорее удалиться, едва представилась такая возможность.
Я сказал миссис Вииринг, что устал и хочу раньше лечь спать. Она со мной согласилась, заявив, что просто удивительно, что я не чувствую себя хуже, если вспомнить, какой мне нанесли удар.
В холле я встретил Гривза. Он в задумчивости сидел на стуле с прямой спинкой у телефонного столика, держа в руках какую-то бумагу.
— Готовимся кого-то арестовать? — весело спросил я.
— Что? О… Вы опять собираетесь смыться?
— Да, и хотел бы получить у вас разрешение.
— Я не могу задерживать вас, мистер Сарджент, — печально произнес Гривз. — Сделайте нам только милость- никому не рассказывайте о том, что здесь происходит.
— Не понимаю, что это дает. Ведь в газетах все есть.
— В газетах много чего есть. У нас сегодня на дежурстве здесь двое полицейских, — добавил он.
— Надеюсь, этого будет достаточно.