Вестники Смерти
Шрифт:
– Ну, как тебе? – улыбнулась Изабель.
– Непривычно, но пока совершенно не осознается, что это не Земля. Уж очень похоже на любую из наших пустынь.
Только сейчас я увидела, что впереди прямо посреди пустыни стоит огромное зеркало. Оно не отражало лучей солнца, наоборот, словно их поглощало.
– Это портал, про который я говорила. Пойдем.
Она шагнула прямо в зеркало, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.
Вышли мы прямо на оживленную улицу. Контраст между тишиной Города Потерянных Душ и полуденным шумом привычных улиц был разительный. Возникло ощущение, что ко мне резко вернулся
– Эй, да я в жизни не носила платьев! – возмутилась я.
– В жизни – да, а в смерти вполне, – усмехнулась моя наставница. – Давай, открывай первый адрес.
Я наугад достала конверт и поддела ногтем край. На руку мне выпала тонкая карточка с одной-единственной строчкой. Это был адрес, куда нам следовало отправиться.
По дороге у меня наконец-то появилось время для размышлений. В привычных декорациях накатило ощущение ирреальности происходящего, будто это все творилось не со мной. Вот же я, живая, иду, дышу, вижу. Как я могу быть мертва? Не приходило никакого осознания, потому что все было вполне обычно и привычно. Как при жизни. Так же хотелось курить, так же раздражали слишком длинные волосы. Но вместе с тем я ощущала какие-то внутренние перемены. Возросшая уверенность, из ниоткуда взявшееся чувство долга (перед кем?), но главное – полное спокойствие и ощущение правильности всего, что должно было произойти. Все это, появившееся в моей голове, явно было привнесено туда снаружи, потому что мне самой это было несвойственно. Меня не посещали мысли о том, что я буду делать дальше, каково мое будущее, как я расскажу знакомым о своей смерти и надо ли вообще это говорить. Было чувство, что все решится само собой, как никогда не происходило до этого. Очевидно, полное принятие произошедшего со мной – это тоже часть становления Вестником Смерти. По крайней мере, так я думала в тот момент.
Мы остановились перед маленьким особняком, втиснутым между двумя трехэтажными домами гораздо более поздней постройки. Перед ним росла раскидистая плакучая ива, что меня удивило – в нашем климате редко встретишь иву.
– Ива у многих народов издревле ассоциировалась со смертью и увяданием. Они всегда вырастают у домов наших клиентов, – промолвила Изабель, а затем постучала в дверь. Два коротких, два длинных стука – звонка не было.
Открыли не сразу.
– Доброе утро, девушки, чем я могу вам помочь? – в дверном проеме стоял пожилой лысый мужчина в костюме. На вид ему было не меньше семидесяти лет, а может, и больше.
– Мы из организации, с который вы десять лет назад заключили договор, – ответила моя наставница. Улыбка соскользнула с лица мужчины, и он молча отошел в сторону, пропуская нас в дом.
Человек явно был небеден. Стены из дубовых панелей украшали картины, смутно мне знакомые – явно каких-то известных художников. А на одной стене висел семейный портрет. Более молодой хозяин дома с дамой ему под стать и тремя сыновьями.
– Они ушли из этого мира, и я остался один, – сказал он, подойдя ко мне. – Я должен был пойти с ними, а не задерживаться здесь.
– Сделанного не вернешь. Время платить долг, господин Хаксвел.
Изабель тронула его за плечо, и он нехотя отошел от портрета. Я обернулась, чтобы увидеть, что будет дальше. Мужчина уселся в кресло, а она встала напротив и протянула ладони. Хозяин дома медленно снял что-то с шеи. Я присмотрелась и поняла, что это кулон. Серебряная лягушка, у которой на мгновение алым сверкнули глаза. В тот же миг мужчина откинулся на спинку кресла, и жизнь покинула его тело с последним вздохом.
Я ахнула и опустилась на пол. У меня пропал дар речи от скорости произошедшего. Так вот что значит вершить правосудие…
– Мы забираем души, у которых подошел срок. Этот человек продал свою душу за десять дополнительных лет жизни, но вскоре его семья погибла в автокатастрофе. Он провел эти годы в полном одиночестве.
Казалось, Вестница рассказывает сюжет из газеты, но никак не жизнь того человека, который только что на моих глазах покинул наш мир.
– Теперь ему будет лучше, по крайней мере, такой была его последняя мысль. Вставай, пора идти.
Она подала мне руку, и я, опираясь на нее, поднялась с пола. Первая увиденная мною смерть впечатлила до глубины души, и все вопросы, которые еще оставались, сразу вылетели из головы.
Мы покинули дом так же, как и вошли в него. Никем не замеченные, спустились по ступенькам и ушли прочь, как будто нас там никогда и не было. А про мужчину напишут в газетах, что он умер от сердечного приступа в возрасте девяносто восьми лет. Столько ему было на момент смерти, и эти знания сами собой появились в моей голове, когда мы шли по улице, залитой осенним солнцем.
– Впервые видишь смерть? – вполне участливо поинтересовалась Изабель. Я кивнула, и она чуть улыбнулась. – Привыкнешь, большинство наших клиентов уходят мирно и без крови. Мы лишь забираем их души. Кстати, дай мне конверт.
Я достала его из кармана и протянула ей. Вестница опустила кулон в конверт и, запечатав, снова передала мне.
– Поздравляю с первым заданием, Торри, – она похлопала меня по плечу и ободряюще улыбнулась.
Только у меня не нашлось улыбки ей в ответ.
Прежде чем отправиться по второму адресу, Изабель предложила зайти в кафе и выпить по чашке чая.
– Значит, я еще могу есть? – удивилась я.
– Ну как сказать, я бы не советовала. А вот чай или любой другой напиток – пожалуйста, никакого вреда организму.
Я не стала выспрашивать, почему именно так, поэтому мы просто отправились на поиски подходящего кафе. Отсутствие у меня вопросов порадовало мою наставницу. Кажется, однажды я могу и ее достать своим любопытством.
Пока мы заказывали напитки и ждали, я обратила внимание, что люди подозрительно стараются держаться от нас подальше. Будто инстинкт какой-то срабатывал. Похоже, неживая природа ощущается как-то иначе.
– А они нас вообще видят?
– Конечно. Мы же все-таки почти люди.
Моя чашка приятно грела руки, и я задумалась над тем, что если есть те, кто забирают души, то должны быть и те, кто продают мнимое бессмертие. Это казалось логичным. Наверно, стоит составить список вопросов, которые я как-нибудь задам Изабель.
Она пила крепкий чёрный кофе. Я засмотрелась на ее пальцы, обхватывающие чашку, и поняла, что мне очень не хватает бумаги и карандаша. Как же давно я не рисовала! Стоило умереть, чтобы появилось вдохновение. Еще один вопрос, который надо будет задать – смогу ли я когда-нибудь ее порисовать. Если у нас вообще имеется свободное время как таковое.