Вестники времен. Дороги старушки Европы. Рождение апокрифа
Шрифт:
— Давно пора! — проворчал сэр Мишель. Только представьте, один единственный рыцарь, проезжая к северу по своим делам успел поставить на уши всю округу, напакостить всем и каждому, начиная от барона де Фармер и заканчивая монахами ордена святого Бенедикта Нурсийского! Даже сам молодой Фармер в лучшие времена разгульного прошлого не причинял столько беспокойства такому количеству людей всего за несколько дней — буянил, случалось, но меру знал. Неужели этого кошмарного Понтия настолько испортило пребывание в Палестине и ожесточили бесконечные битвы? Всё равно нельзя забывать о чести дворянина!..
— Да, с сэром Понтием мы никогда не станем собутыльниками… —
Горациус пожал плечами:
— Ничего. Понтий со слугами отправился в Руан, а я заеду домой, в замок Бареж, стоящий в Наваррских горах, соберу своё копьё и двинусь в Святую Землю морем. Если угодно, шевалье де Фармер, приглашаю вас с собой…
— Нельзя, — мотнул головой сэр Мишель, — меня ждёт бейлиф графства, да и дракона бросать нельзя одного. Помните, сударь: вы пообещали вредить дракону ни словом, ни делом, значит, и говорить о нём никому нельзя, до времени!
— Дьявольское отродье, — вздохнул Горациус, подозрительно оглядывая самолёт, — да разве по-христиански воевать с сарацинами не добрым мечом, а использовать такую жуткую тварь? Если судьба меня занесёт в Египет, обязательно посмотрю на крокоди…
Оба рыцаря шарахнулись в сторону и невольно схватились за оружие, так как дракон пару раз чихнул, зафыркал, а потом оглушительно взревел. От неизвестно откуда возникшего ураганного ветра пригнулась трава и ветки деревьев, лошади задрожали, а норовистый конь сэра Горациуса забил копытами и напугано замотал головой, едва не сорвав узду.
Впрочем, оба доблестных сэра быстро оправились от первого испуга — сэр Мишель уже разок видел такое чудо, а наваррец, пребывая в твёрдой уверенности, что рыцарю не пристало бояться, непроизвольно шагнул к самолёту с обнажённым мечом, но быстро отступил, вспомнив данное слово…
С пятого на десятое разъяснив отцу Колумбану принципы устройства самолёта (для этого пришлось приложить немало усилий, так как норманно-французский язык наличия потребных терминов не предусматривал, а жители двенадцатого века представления не имели о машинах сложнее водяных мельниц), Гунтер по просьбе отшельника завёл двигатель. Да и германцу тоже было интересно посмотреть, примет ли машина бензин сверхъестественного происхождения. На сей раз на Лорда жаловаться не пришлось — топливо работало. Только вот вопрос: намеренно Князь Тьмы оставил в баках горючее или просто забыл о нём? А может гадость какую замыслил?
Надо полагать отец Колумбан подумал о том же; когда Гунтер заглушил двигатель, он посмотрел на него серьёзно и сказал:
— Дело к вечеру, а потому лучше будет вам отправиться в город с рассветом, а не прямо сейчас. Заночуем здесь. Я пока постараюсь освятить твоего… твоё… ну, словом, эту штуку. Жаль только не прихватил всего нужного для обряда.
— Какая разница, — скривился Гунтер, — всё работает, всё нормально… Зачем?
— Помнишь красное вино, которым тебя угощал нечистый? Боюсь, не случилось бы похожего…
На том и порешили. Сэр Горациус церемонно распрощался с сэром Мишелем, Гунтером и отшельником, огорчённо посмотрел на обломки своего копья, валявшиеся под винтом «Юнкерса» и отбыл. Сэр Мишель, кстати, посоветовал наваррскому рыцарю остановиться на ночь в замке Фармер, благо до него Горациус успел бы добраться точно к закату. Потом сэр Мишель занялся костром, нарубив мечом преизрядно дров, а оруженосец начал собирать необходимые вещи.
Отец Колумбан же, помня из рассказа германца о погребённом неподалёку человеке, отыскал могилу оператора-радиста Мюллера, поправил несколько покосившийся
Гунтер снова получил возможность убедиться, что Курт Мюллер, о душе которого сейчас заботился святой отшельник, был человеком, во многом незаменимым. Припасы, сделанные им за последний год, были исключительно обширны, и в самолёте имелось всё необходимое даже для человека, попавшего на необитаемый остров. Боеприпас к личному оружию, консервы, две ракетницы, тонкая парусиновая палатка, весящая не более килограмма, котелок, упрятанный не куда-нибудь, а в люк для подхода к пулемёту в левой консоли. К вящей радости Гунтера нашлись сигареты, без которых ему было как-то тяжко. Но что самое интересное, Курт составил список всех вещей с чёткими указаниями, где что лежит — таковой обнаружился под его сиденьем вместе с пятью банками сгущённого молока с сахаром… Одним словом, взлётный вес семьдесят седьмой машины, стараниями Курта, был увеличен килограммов на тридцать. В принципе, почивший бортстрелок был прав — неизвестно куда могли забросить эскадру StG1, а приземлиться в африканской пустыне или в необитаемой глухомани Балканских гор без еды и боеприпасов на случай появления противника или таблеток сухого спирта для разведения костра, было бы неуютно.
Рыцарь прилежно пытался разжечь пламя в сложенной неподалёку от самолёта горе сухих веток, орудуя кремнёвым огнивом, но, казавшийся сухим хворост, набранный в лесу, упрямо не желал разгораться, а только дымился и чадил. Гунтер, сложивший все припасённые Куртом сокровища под крылом у шасси, некоторое время наблюдал за муками сэра Мишеля, а затем подошёл, чиркнул зажигалкой, моментально запалив костёр, и выдал рыцарю банку со сгущёнкой.
— Есть хочешь? Сделай вот тут и тут, — германец ткнул пальцем в крышку, — две маленькие дырочки кинжалом, внутри есть сладкое молоко. Его можно высосать. Тебе понравится…
Сэр Мишель вначале зачарованно глядел на разгоравшееся пламя, затем не без труда перенёс своё внимание на оказавшийся в руках железный цилиндр, и, подобно Гунтеру, решив оставить удивления на попозже, вынул тонкий кинжал, поставил банку на землю и осторожно проткнул остриём тонкую жесть. Пока германец упаковывал вещи в седельные сумки, рыцарь, очень быстро распробовавший, что такое сгущённое молоко, опустошил всю банку, потом разрезал её кинжалом надвое и вылизал обе половинки изнутри.
— Джонни, у тебя ещё есть такое? — сэр Мишель с немного разочарованным видом подошёл к оруженосцу, показывая пустые жестянки. На светлых усах белели капельки молока. — Дай ещё!
— Оставим на вечер, к кофе, — Гунтер решил поразить своих попутчиков невиданной едой. Если получится как следует всё приготовить, то итальянские спагетти с тушёнкой, настоящий бразильский кофе и сгущённое молоко на десерт будут обеспечены. Вода должна обнаружиться неподалёку — отец Колумбан нашёл относительно чистую яму, наполненную после дождей…
Гунтер и отец Колумбан опять засиделись допоздна. Наверняка, свою роль здесь сыграл невиданный в Нормандии чёрный напиток — германец сварил полный котелок кофе, и попытался угостить не подслащённым отваром сэра Мишеля. Рыцарь, отведав горького варева долго плевался и, даже когда Гунтер разбавил кофе молоком, пить отказался. Отшельник же, напротив, пришёл в восторг, выхлебал не меньше литра, и сон да усталость как рукой сняло.