Вестники времен. Дороги старушки Европы. Рождение апокрифа
Шрифт:
Этот Лондон был совершенно другим. Германец много раз видел фотографии британской столицы, ещё дома, в Кобленце, изучал план Лондона, и сейчас пытался найти хотя бы один известный ориентир. Гунтер искренне удивлялся, почему довольно прохладным августовским утром, над городом не лежит знаменитый лондонский туман, а вовсю светит солнце и со стороны моря налетает приятный бриз, слегка разгоняющий слабое, но раздражающее зловоние. А сэр Мишель, в глаза не видевший карт и планов, уверенно шпорил лошадь, направляя её прямо к реке, на северном берегу которой виднелась серая коробка королевского замка Тауэр.
— Видишь мост? — рыцарь вытянул
— Куда уронили? — округлил глаза Гунтер. — Разве можно сломать такой огромный мостище? Даже мне на «Юнкерсе»… гм, на драконе то есть, его с первого удара не разнести!..
Тауэр-бридж впечатлял. Для человека из будущего громадная трёх или даже четырёхэтажная конструкция длиной около полукилометра казалась несколько странной, и оставалось лишь дивиться, как необразованные, нецивилизованные и погрязшие в религиозных предрассудках жители раннего средневековья могли воздвигнуть такое чудо инженерии. Ширина части для проезда на которую сейчас ступили отобранные у шерифской стражи Дувра лошадки, была достаточной для того, чтобы разминулись две гружёные телеги, а первые этажи самых настоящих домов, построенных по периметру моста, были заняты лавками и мастерскими. Обнаружилась даже маленькая деревянная часовня. На пороге восседал ошеломляюще жирный монах в рясе цистерианца и собирал милостыню.
— …Так вот, — самозабвенно, даже чуть нараспев рассказывал сэр Мишель. — Было так. Олаф конунг, знаменитый норвежский воитель, пришёл в Темзу с двадцатью кораблями и поднялся до Лондона. Это случилось при короле саксов Этельреде, когда Англию захватили датчане. Король обратился к норвежцам, чтобы они помогли освободить страну. Датчане построили на мосту частокол, за ним встали лучники и стояли камнемёты, мешая кораблям Олафа подняться вверх по реке. Викингам это надоело, они сумели подобраться к самым опорам моста и обвязать их верёвками. Другие концы канатов укрепили на кораблях…
— Ну и?.. — заинтересованно потребовал продолжения истории Гунтер, когда сэр Мишель примолк перевести дыхание и грозным взглядом отогнать от своего коня особенно нахального нищего, который разве что в седельную сумку не лез. — А потом?
— Потом? Потом викинги подняли паруса и начали грести вниз по течению. Сваи не выдержали, одна опора сдвинулась с места и мост обрушился. Норманны, избавившись от лучников, смогли причалить и взяли крепость датчан… Наверное, тогда и придумали знаменитую молитву: «A furore normannorum libera nos, o Domine!»
««Спаси нас, Господи, от ярости норманнов!» — мысленно перевёл Гунтер. — Слава Богу, что сейчас времена более спокойные и мои арийские предки перестали шастать по Европе на своих дракарах превратившись в вот таких симпатичных и интеллигентных рыцарей, которые мухи зазря не обидят…»
— Вот время-то было! — мечтательно заметил сэр Мишель. — А мой далёкий предок Ивар конунг…
— Помолчи! — буркнул германец. — Смотри, Тауэр! Чей это флаг на башне?
— Понятия не имею, — помотал головой сэр Мишель, осмотрев странное знамя, болтающееся на узкой и длинной башне четырёхугольного замка. — Коршун, терзающий змею? Не видел подобного герба… Это точно не символ принца, — рассуждал вполголоса рыцарь, выводя скакуна с моста на площадь перед замком. — У Джона должен быть королевский герб Плантагенетов с перевязью
— Сейчас выясним, — проворчал Гунтер, чисто машинально берясь одной рукой за рукоять автомата, торчавшего прикладом вверх из притороченного к седлу мешка. — У кого лучше спросить?
— Вон у тех, — кивнул сэр Мишель в сторону кучки разодетых и прекрасно вооружённых громил, гуртовавшихся у самых ворот замка. — Просто скажем, что нужен принц. Якобы у нас поручение от… Ну, например, герцога Монфора, наместника Гиеньского. По делам снабжения войска короля провиантом.
— Глупо будем выглядеть, — покачал головой германец. — Сам посуди — станет твой герцог посылать людей через всю Францию, чтобы попросить о чём-то принца в Лондоне?
— Ладно, разберёмся, — отмахнулся рыцарь, всегда больше полагавшийся в подобных делах на экспромт. В нужный момент нужные слова сами приходят на язык.
По ближайшему рассмотрению Гунтер отметил, что Тауэр не был чересчур громадным. Таких замков великое множество по всей Нормандии и Англии — типичная норманнская архитектура. Отчасти Тауэр напоминал замок Фармер, но был самую малость повыше, сложен из серого камня, а углы украшали четыре тонкие и высокие башни. Въезд во внутренний двор имелся всего один, площадь перед воротами, в других городах обычно заполненная торговцами, пустовала, а берег Темзы, к которому стена подходила почти вплотную, укреплял частокол из толстых заострённых брёвен.
Наконец, двое всадников, медленно приближающиеся к воротам королевского замка, привлекли внимание охраны, которой здесь было удивительно много. Сразу видно — королевская гвардия. Красные плащи, наручи и оплечья надраены до зеркального блеска, на мелкокольчатых плетёных бронях пятна ржавчины искать бесполезно. Совсем рядом с воротами стояли несколько типов необычного вида, похоже, шотландцев. Вот эти уж точно смотрелись так, будто сошли со страниц повестей Вальтера Скотта — длинные нечёсаные патлы, заплетённые в косички, многоцветные клетчатые пледы с серебряными фибулами, и громадные мечи за спинами. Гунтер долго бился, вспоминая название шотландского меча, но всё-таки вспомнил — это жуткое оружие именовалось «клеймора».
— Шотландцы, — недовольно ворчал сэр Мишель. — Дикари! Неужто принц набрал шотландскую охрану? Я бы им даже возле коновязи прислуживать не доверил…
Последние слова рыцаря прозвучали слишком громко. Англичане в багряных плащах особого внимания не обратили, разве что десятник, в поле зрения которого наконец-то попали приезжие, зашагал к лошади сэра Мишеля. А вот дикие кельты, расслышав неодобрительное высказывание о себе, сразу состроили зверские рожи и взялись за оружие.
— Эй, чего ты сказал, а? — рявкнул один шотландец — здоровенный громила, чей послужной список был отмечен внушительными белыми шрамами на лице. — Повтори!
Гунтер едва подавил стон, шедшей из самой глубины души. Ещё не хватало — подраться со стражей Тауэра из-за необдуманных слов Мишеля! Однако рыцарь сам понял, что совершил тактическую ошибку и примирительно поднял руки:
— Тебе послышалось, дружок. Кто здесь главный? У нас важное дело к его высочеству принцу Джону.
— Я!! — в один голос рявкнули английский десятник и шотландец. Англосакс, одарив детинушку в килте убийственным взглядом, замолчал, видимо, решив не связываться. Надо думать, эти двое командовали разными отрядами стражи.