Вестники времен. Трилогия
Шрифт:
Снаружи окончательно стемнело, и, покинув уютный мирок вечеринки, компаньоны угодили прямиком в неласковые объятия приближающейся ночи — стылой, до краёв насыщенной тоскливыми посвистами ветра и шуршанием гоняемых по камням маленьких песчаных вихрей. Глянув вверх, Гай увидел вырезанные в тёмно-синем небе бездонные чёрные провалы, и вздрогнул, не сразу догадавшись, что смотрит на башни замка. Из-за зубцов стены неторопливо выползла луна — огромная, почти идеально круглая, призрачного бледно-зеленоватого цвета.
— Завтра или через день настанет полнолуние, — задумчиво протянул Мак-Лауд и чуть потише добавил: — Придёт
— Угу, — согласился сэр Гисборн. — Она самая.
«Охотничьей луной» на Британских островах издревле звали первое октябрьское полнолуние, и предки Гая, явившиеся на Остров вслед за герцогом Гильомом Завоевателем, восприняли наименование от саксонских и кельтских племён. Появление охотничьей луны завершало сбор урожая и открывало время осенней охоты на любую дичь — бегающую по земле и парящую в воздухе, покрытую шерстью или перьями. С поражающей воображение чёткостью сэр Гисборн вдруг представил, как такая же луна плывёт в неподвижном воздухе над убранными полями манора Локсли, над облетающей дубравой и тёмной полосой реки Трент… В поместье съедутся гости, окрестные леса задрожат от пронзительного лая гончих и звука рожков, олени поднимут украшенные ветвистыми рогами головы и замрут, насторожив уши и втягивая чёрными ноздрями холодный, терпкий воздух, огненным клубком покатится под ногами лошадей перепуганная лисица… Каждый вечер станет состязанием на лучшую охотничью байку, управляющий потеряет счёт опустошённым бочонкам и махнёт на всё рукой, опьяневшая от свободы молодёжь будет носиться верхами по багряно-золотистым лесам, провожаемая снисходительными взглядами старших, и на миг ты поймёшь, каким прекрасным может быть этот мир…
— Гай, — укоризненно сказали рядом, — проснись. Мы сюда зачем пришли?
— Я не сплю, — буркнул смутившийся Гай и огляделся.
Обширная площадка, примыкавшая к донжону и освещённая дымным колеблющимся пламенем десятка факелов, пустовала. Мак-Лауд не поленился подняться наверх, на деревянную галерею, никого там не обнаружил, и, усевшись на ступеньках, с досадой сплюнул, пробормотав:
— Перетрусил, что ли… Я только нашёл, с кем поболтать по душам…
— С ним или с ней? — дотошно уточнил сэр Гисборн.
— Женщины обычно знают больше секретов и совершенно не умеют их хранить, — пожал плечами Дугал, и от этого движения серебряная фибула блеснула в темноте россыпью крохотных искр. — Жаль, мы не успели поговорить с мистрисс Изабель. За время, пока она здесь сидит, можно разузнать всё про всех. У Френсиса, когда он заявился под ручку с этой чернявой малявкой, тоже был хитрющий вид — наверняка пронюхал что-то интересное. Хотел бы я знать, что именно?
— А я хотел бы знать, как он умудрился познакомиться с хозяйской дочкой? — недовольно заметил Гай.
— Вот сам у него и спроси, — с готовностью посоветовал Мак-Лауд. — Может, он тебя научит, как нужно разговаривать с девушками… Тихо!
Они замолчали, пытаясь различить среди невнятных ночных шорохов звук приближающихся человеческих шагов. Ничего не заметивший Гай уже хотел сказать, что компаньону послышалось, и спросить, как долго он намерен здесь торчать. Если их отсутствие затянется, это вызовет подозрение и расспросы: не видел ли кто, куда ушли иноземные гости? Кто-нибудь обязательно глазел по сторонам, и быстро выяснится, что мессиры из Англии самым подозрительным образом изволили покинуть вечеринку. Они, конечно, придумают оправдание, но завоёванное с таким трудом шаткое доверие всё равно будет подорвано. Затея с ночной встречей всё больше и больше казалась сэру Гисборну не
Додумать Гай не успел — от стены напротив отделилась тень, медленно, точно колеблясь, приблизилась, и обернулась Хайме де Транкавелем, выглядевшим так, будто он миг назад скрылся от долгого изнурительного преследования, а не поднялся по лестнице, насчитывавшей от силы два десятка ступенек.
— Меня заметили, — выдавил он. — Меня наверняка заметили. Они придут сюда.
— Ну и что? — с полнейшим равнодушием спросил Мак-Лауд, и не подумавший встать при появлении одного из владельцев замка. — Мало ли по какой причине людям захотелось выйти и подышать свежим воздухом. Кого ты так боишься?
— Отца. Рамона, — Хайме быстро провёл языком по узким губам и еле слышно добавил: — Вас.
— Тогда зачем тебе понадобилось вытаскивать нас сюда, если ты такой пугливый? — вполне дружелюбно, отчего каждое произнесённое слово звучало намного оскорбительнее, поинтересовался Дугал. — Заперся бы в подвале и дрожал там потихоньку.
Внутренне сэр Гисборн уже приготовился к вспышке ярости и долгим извинениям (в которых предстоит изощряться ему, ибо компаньон напрочь лишён как чувства такта, так и понятия, какие границы в разговоре с определёнными людьми можно переходить, а какие нет), но Хайме виноватым и каким-то детским голосом произнёс:
— Мне с ними жить дальше. Они моя семья, но если они узнают, что я разговаривал с вами…
— Тебе здорово достанется, — закончил фразу шотландец. — Это мы уже поняли. Что дальше?
— Уезжайте отсюда, — без всякой надежды на успех произнёс Хайме. — Берите вещь, которую вы привезли для моего отца, и уходите. Стража на воротах вас пропустит. Если вас начнут искать, я скажу, что видел вас и вы ушли к себе. До утра никто ничего не заподозрит. Держитесь направления на полдень и чуть к восходу, наткнётесь на дорогу на Безье. Скачите по ней и не оглядывайтесь.
— Даже так? — с лёгким удивлением осведомился Мак-Лауд. — А наши спутники останутся здесь?
Молодой человек скривился:
— Вас так беспокоит их судьба? Их отпустят — они никому не нужны. И потом, речь идёт всего лишь об итальянском купчишке и женщине, — последнее слово он произнёс с нескрываемым отвращением. — Вас что, всерьёз тревожит участь какой-то торговки? Лукавого и суетного творения с обманными речами и лживым взором?
— Мы обещали им наше покровительство, — вмешался Гай. — И учтите на будущее, мессир Хайме — мне весьма не по душе, когда о моих знакомых высказываются в подобном тоне.
— Вы ничего не понимаете, — горько сказал Хайме. — Ничего!
— Тогда объясните нам толком, в чём дело, вместо того, чтобы ходить вокруг да около, — сэр Гисборн ощутил нарастающую злость на этого косноязычного мальчишку, никак не могущего принять решение.
— Оставаясь здесь, вы подвергаете своих… знакомых ещё большей опасности, — вытолкнул из себя Хайме. — Отцу необходимо заполучить то, что вы привезли. Он не остановится достигая своей цели. Он посулит вам всё, что угодно, но в день расплаты не даст ничего. Он захочет оставить вас здесь. Навсегда. Сделать такими же, как мы. И вам это понравится, — он вдруг улыбнулся, хотя улыбка куда больше смахивала на оскал. — У него есть возможность воплотить любое ваше желание. Вы останетесь. Весь мир превратится в пустой звук, только Ренн будет иметь смысл…