Вестники времен
Шрифт:
— Я Дугал Мак-Лауд из клана Лаудов, — шотландец грозно осмотрел сэра Мишеля и Гунтера. За его спиной материализовались еще с десяток громил. — Если у тебя, приятель, дело к принцу, езжай в Винчестер. Здесь резиденция его светлости канцлера Англии Уильяма де Лоншана.
— К-кого? — сэр Мишель от неожиданности даже забыл, что наглый кельт назвал его «приятелем». — Канцлера? А принц в Винчестере?
— Глухой, — издевательски бросил через плечо своим Мак-Лауд. Шотландцы дружно заржали. — Тебе человеческим языком говорят — нет в Тауэре принца. А если дело серьезное — могу отвести к секретарю,
— Винчестер, — тихо вздохнул сэр Мишель. Слава Богу, этот королевский дворец находился совсем неподалеку, на этом берегу Темзы. — Поехали, Джонни.
— А ну, посторониться! — вдруг заорал десятник из англичан. Еще раньше было слышно, как во внутреннем дворе Тауэра бьют о каменные плиты копыта лошадей, а сейчас ворота начали медленно расходится и показался плотный строй всадников. Господин канцлер изволил выехать на прогулку.
Сэр Мишель и германец поспешили отъехать в сторону, иначе их просто смели бы с дороги. Мимо прогрохотали пять четверок тяжелых рыцарей при полном вооружении, за ними двигались пара десятков пеших с копьями, а следом выступала разряженная с пошлейшей роскошью белая арабская кобыла, в седле которой и находился недруг нового архиепископа и самый удивительный мерзавец за всю историю Англии.
— Иисус и святые апостолы! — вполголоса простонал рыцарь. — И вот этого… этого урода боится все королевство? Куда ж мы катимся?
Уильям де Лоншан весьма напоминал свою сестрицу Риченду, разве что она была дородна, а канцлер выглядел тощим и желчным. Пускай на его лошадь и надели высокое седло, в котором непризнанный владыка королевства смотрелся несколько более солидно, но все одно — и Мишель, и Гунтер разглядели, что Лоншан исключительно мал ростом, большеголов и кривоног. Самый настоящий карлик.
Видимо, Лоншан пытался компенсировать неисправимые недостатки внешности вызывающей роскошью. Сэр Мишель, считавший красивые и дорогие одежды самым необходимым атрибутом всякого уважающего себя придворного, и то скривился, пристально рассмотрев Лоншановы облачения. Самоцветных камней на камзол и канцлерскую цепь карлика было налеплено столько, что следовало дивиться, как Лоншан еще может ходить, волоча на себе такую тяжесть. На облегающую большую голову канцлера красную шапочку мастера тоже не пожалели жемчуга и золотой вышивки, а плащ больше напоминал ювелирный прилавок. Смотрелось чудовищно. Гунтер даже почувствовал, что после этого ослепительного зрелища у него начал болеть зуб. И вообще Лоншан походил на разряженную в пух и прах шлюху-фаворитку бестолкового короля, а не на государственного деятеля, ко всему прочему исполнявшего архиепископские обязанности.
— Такого действительно хочется повесить, — задумчиво проговорил рыцарь, когда процессия миновала площадь и направилась к Тауэр-бриджу. Истошные вопли глашатая: «Дорогу канцлеру!» при попутном ветре могли быть слышны в самом Париже.
Провожаемые подозрительными взглядами шотландцев и англичан, сэр Мишель с оруженосцем поехали по набережной вверх по течению Темзы к дворцу Винчестер. Оставалось надеяться, что принц Джон сидит дома, а волосатый грубиян Мак-Лауд не пошутил, указывая направление.
— Да, да,
Просто поразительно, что ни возле Винчестера, ни у ворот, ни во дворе сколь-нибудь серьезной охраны не обнаружилось. И только у самых дверей, ведущих на первый этаж непритязательного двухэтажного дворца-замка обнаружился совсем молодой рыцарь, представившийся именем, от которого Гунтер едва не сполз по стенке на пол и не забился в истерике. Попросту говоря, невысокого и крепкого светловолосого дворянина звали сэром Гаем Гисборном. Оставалось только выяснить, это тот самый Гай из Ноттингама, с которым постоянно воевал Робин Гуд, родственник или просто однофамилец.
— Как доложить? — Гай с серьезностью в глазах оглядывал неизвестного рыцаря и его оруженосца. Последний почему-то едва сдерживал смех. — Его высочество принц сможет принять вас лишь в случае, если дело действительно не терпит отлагательства и касается судьбы королевства.
— Мишель де Фармер, рыцарь из Нормандии, Гунтьер де Райхерт, оруженосец, — отрекомендовался норманн. — Передайте, пожалуйста, принцу это кольцо и скажите, что у нас известие от графа Клиффорда.
Гай взял из рук сэра Мишеля епископский перстень Годфри, внимательно осмотрел и, сжав его в кулаке, кивнул:
— Подождите, пожалуйста, здесь, господа. У принца сейчас гость, но я попытаюсь передать ему и кольцо, и ваши слова.
Тут Гунтер не выдержал. Едва Гай развернулся и зашагал в глубину пустого, освещенного факелами коридора, германец окликнул его и спросил:
— Простите, сударь, нельзя ли узнать — владеете ли вы землями в окрестностях города Ноттингама? Возле Шервудского леса?
— Да, а что? — удивился сэр Гай. — Манор Гисборн, неподалеку от деревни Локсли. Мы разве знакомы?
— Нет, нет, — сдавленно проурчал Гунтер, изо всех сил пытаясь не расхохотаться. — Просто наслышан…
Когда недоумевающий Гай ушел, сэр Мишель повернулся к Гунтеру и уставился на него в упор:
— Что за шутки? Как ты можешь быть с ним знаком? Даже я никогда не слышал о сэре Гае Гисборне из Локсли!
— Это не Гай из Локсли, а Робин! — Гунтер тыльной стороной ладони размазывал по лицу текущие от смеха слезы. — А Гисборн все-таки настоящий! Только какого черта он делает в Лондоне? Ведь Гай просто обязан служить помощником шерифа Ноттингамского!
— Окончательно запутал, — развел руками сэр Мишель. — Объясни толком, при чем тут шериф, какой такой Робин и откуда ты знаешь о владениях этого рыцаря в Ноттингаме?
Гунтер, подавив истерический хохот, начал было растолковывать про знаменитого разбойника Робина и его стычки с властями, как вдруг на пороге возник Гисборн, смотревший теперь на нежданных гостей ошеломленно и не без почтения.
— Господа, следуйте за мной, — сказал Гай. — Его высочество примет вас немедленно.
Во взгляде Гисборна читались несказанное изумление и любопытство — еще бы, явились два каких-то бедных дворянина, ничем совершенно не примечательных, и младший брат короля безотлагательно требует их к себе с таким нетерпением, словно странные гости привезли известие о том, что с сегодняшнего дня Джон становится королем Англии и Аквитании с Нормандией…