Весы правосудия
Шрифт:
Я вновь, но уже более осознанно принялся откручивать назад стрелку часов. «Картинки» стремительно менялись перед моими глазами, но, если сказать точнее, это мое тело меняло свое «местоположение», двигаясь во времени и пространстве. Накручивая стрелку, я пытался сообразить, что же такое на самом деле я создал. По всем объективным ощущениям, благодаря, как изволил выразиться Ашур Соломонович, моему нервному срыву, выходило, что я создал настоящую машину времени!
Выходит, что не такой уж я и рукожоп! Пусть случайно, пусть в порыве, но получилось же у меня что-то стоящее? Однозначно
Точно! Нужно открутить время до момента моей гибели от рук наемников Горчевского. Тогда я не лишусь перстня, а Горчевский, соответственно его не получит. А зная всю подноготную гребаного ушлепка, я, сука, сам удушу его своими собственными руками! И сделаю это с превеликим удовольствием! Отрублю его тупую башку и закажу знакомому таксидермисту изготовить чучело, которое повешу в своем охотничьем домике.
Я весело усмехнулся посетившим меня кровожадным мыслям, хотя, конечно я не собирался наяву этого делать. Н ко запретить мне немного помечтать, как я буду расправляться со своим заклятым врагом. А ведь все могло быть совсем по-другому, если бы Горчевский оказался нормальным и вменяемым человеком.
Я был готов смириться даже с небольшими тараканами в его голове, ну, кто из нас не без придури. Но послать на заклание миллионы, если не миллиарды человек, развязав третью мировую… Увольте! Это совсем не человек, это какая-то кровожадная тварь. А кровожадных тварей старались уничтожать, и изводить под корень во все времена. Ну а я чем хуже?
Стрелочка на часах продолжала откручивать время назад. Уже мимо промелькнуло наше боевое столкновение с посланниками Ашура Соломоновича, побег из застенков Русской Инквизиции и радостная встреча с монахом Феофаном. Дольше всего пришлось перекручивать мое беспамятство в сырых казематах, даже рука «рубить устала».
Наконец я вернулся к моменту уничтожения перстня Соломона и, тут с моим прибором неожиданно случился конфуз — стрелка намертво «приросла» к циферблату, не желая больше сдвигаться ни на миллиметр. Я надвил сильнее, опасаясь, поломки тоненькой металлической полоски. Но не тут-то было — стрелка даже не шелохнулось. Она не реагировала ни на какие мои усилия, как бы я не усирался. Добился я лишь одного — пропоров мне руку до крови, моя машина времени выбросила меня реал.
Перстень Соломона висел воздухе на равном расстоянии между мной и лежащим навзничь деканом. Неожиданно Горчевский забился в судорогах, как умалишенный, а после вскочил на ноги.
— Мое! — заревел он, протягивая руки к артефакту.
Кольцо завибрировало и засверкало, словно маленькое солнце, которое мощно рвануло, разлетевшись по сторонам мириадами ярких искр. Взрывная волна с силой ударила меня в грудь, оторвала от пола и с маху впечатала в стену.
Твою мать! — на последнем издыхании выругался я, в очередной раз теряя сознание.
Глава 17
Голова опять трещала неимоверно, ныло все тело, особенно ребра и позвоночник, которыми я так неудачно треснулся о стену, отброшенный «детонацией»
— Сережа? Сережа, ты как? — вновь услышал я взволнованный голос генерала Кузнецова, и опять кто-то очень настойчиво тормошил меня за плечо.
— Не… тряси… те! — в очередной раз прокаркал я, хватаясь руками за голову и открывая глаза. — Моя башка… — Ох!
Это болезненное «дежавю» меня окончательно доконает!
— Слава, отпусти! — предсказуемо шикнул на Петрушина Владимир Николаевич. — Сережа, сейчас-сейчас… Полегчает…
Я немного расслабился в ожидании прохладных сухих рук батюшки Феофана, что должны были избавить меня от терзающей боли. И они действительно легли на мой лоб, и от них опять пошло животворное тепло, подлечившее мой многострадальный организм.
— Дорогая мама, роди меня обратно! — просипел я, немного очухавшись.
Открыв глаза, я первым делом огляделся: я опять находился на полу тронного зала Хамдаата, то бишь нашего «дружелюбного» демона — Ашура Соломоновича. Все члены нашей немногочисленной команды собрались вокруг меня и с тревогой на лицах следили за моим самочувствием.
Я что же это, вернулся обратно? В тот же самый момент, когда потерял сознание в первый раз? Или мой «поход» в прошлое обыкновенный бред моего «перегретого» событиями последний дней мозга? Нет! Не может быть! Я поднес руку с зажатыми в ней часами поближе к глазам, и облегченно выдохнул: не привиделось! Часы присутствовали, а вот защитного стеклышка на них не было.
— Что со мной случилось, Владимир Николаевич? — вновь, как и в прошлый раз, повторил я свой вопрос.
— Не знаю, Сереженька, — пожал генерал, пальцы которого еще слегка светились от примененного заклинания. — Ты сидел, а потом вдруг рухнул на пол и забился в конвульсиях. — Ты как себя чувствуешь? — Он вновь внимательно всмотрелся в мои глаза, словно старался найти в них ответы на все свои вопросы.
Но ответов он там не найдет — я сам ему расскажу. А после мы вместе подумаем, что нам со всем этим делать.
— Сносно, — не покривив душой, ответил я, действительно почувствовав себя вполне неплохо. — Спасибо, Владимир Николаевич! — поблагодарил я контрразведчика, поднимаясь на руках.
— Не за что, — отмахнулся монах, — лучше расскажи, что с тобой случилось? Раз ничего вокруг не изменилось, следовательно…
— Я облажался, друзья! — заявил я решительно. — Снести все изменения реальности мне пока не под силу… — Я виновато развел руками. — Только, почему часы перестали работать? — задумался я, вспомнив, как в очередной обломался «в прошлом».
— При чем тут часы, Сережа? — спросил Владимир Николаевич, явно не понимая, о чем это я.
— Вот эти. — Я продемонстрировал Кузнецову часы с разбитым стеклом. — Они переместили меня во времени, а потом вдруг отказались работать… Не понимаю, в чем тут проблема…
— Переместили тебя во време… — начал говорить Владимир Николаевич, но в этот момент я решил вновь испробовать созданный мною артефакт и слегка передвинул стрелку назад.
Картинка вновь скаканула, из сидячего положения я переместился в лежачее и надо мной вновь склонялся Владимир Николаевич: