Весы времени
Шрифт:
– Наверное, спит после наркоза.
– И, никто не звонит….
Наталья подняла голову с его плеча и посмотрела на Павла:
– А кто должен позвонить? Если друзья отца, так завтра не будет от них отбоя. Сам увидишь. Если ты про врачей, то это тоже к лучшему. Значит, всё прошло нормально….
– Вот именно! Нормально, а не хорошо! – немного повысил голос Паша.
– Скажу по-другому. В штатном режиме.
– Знаешь, легче не стало.
– Ладно. После операции лежит без сознания или в коме, но не умер. Понимаешь? Главное, он не умер! А в коме, человек, может долго пролежать. И неделю, и две, и даже
– Потому что, он хороший… – прошептал Голощапов, вспомнив детский стишок.
– Что? – переспросила Наташа, не расслышав последних слов.
– Спасибо любимая! – он повернулся и поцеловал её в губы.
Они так и заснули в объятиях друг друга.
Громкий напев попугая Кеши из мультфильма раздался из дальнего угла спальни. И, с каждой секундой, становился всё громче и громче. Всё противней и противней. И вот уже голос Кеши, заполнил всё пространство квартиры. Хозяин, с трудом открыл глаза, потянулся и зевая, первым встал с кровати. Протирая заспанные глаза, подошёл к столу, на котором лежал телефон. Поднял его, нажал сброс и опять вернул на место. Сам же, собрался обратно лечь в тёплую постель, но Наталья проскользнула мимо него. На ходу чмокнула в щеку и нежно произнесла:
– Я в ванную!
– А я в постель…
– Нет!
– Это значит, мне надо приготовить кофе? – задал он вопрос вдогонку, и не дожидаясь ответа, побрёл на кухню, где засыпал молотые зёрна в кофеварку, налил воды и нажал на кнопку. Аппарат приятно зажужжал и забулькал…
…Пока Павел принимал водные процедуры, и брился, Петрова приготовила их любимый завтрак – сырники. Они лежали на тарелке, с голубой каёмочкой, горячие с золотистыми боками и очень аппетитные. Кофе со сливками, налитый в чашки, дымился лёгкими струйками пара, и растворялся в воздушном пространстве просторной кухни, оставляя после себя нежный аромат спелых и прожаренных зёрен.
– Боже, какие ароматы! – воскликнул Павел, входя на кухню.
– Спасибо! Но кофе, это дело твоих рук! – отозвалась Наталья.
– Так я и говорю! Божественный запах! Обожаю творения сего непревзойдённого и гениального повара! – придавая своему лицу важный и гордый вид, Голощапов проследовал к обеденному столу. Я бы ему пять звёзд Мишлена дал, причём сразу!
– Ах ты, зазнайка! – Наташа кинула в возлюбленного кухонное полотенце.
Он, не моргнув глазом, поймал и, усаживаясь за стол, положил его себе на колени, и важным тоном, продолжил:
– Спасибо! Вы очень любезны.
Девушка следила за сценкой и улыбалась. Ей всегда нравились Пашкины шутки и всевозможные импровизации бытовой жизни.
– Но я, мисс, ещё не вкусил вашего блюда, – Павел медленно, наколол вилкой сырник, поднёс его к носу, понюхал, чуть-чуть скривился в лёгком недоверии и сказал, – Пахнет, вроде не плохо. Но-о, как на вкус?! –не спеша опустил руку, макнул сырник в миску со сметаной разбавленной сгущённым молоком, и отправил его в рот. – Эм! М-м-м! Да-а, вот это вкуснятина! Пальчики оближешь! А можно, мне добавки? Ну пожалуйста!
– Можно! – весело отозвалась девушка, подвигая ему полную тарелку сырников. – Смотри не лопни, деточка!
– Я готов лопнуть, ради такой вкуснятины, приготовленной руками моей любимой!
– Ладно, ладно подхалим!
– Кто? Я? Да ни в одном глазу!
После
– Всё, я свободна, – пряча телефон в сумочку, констатируя итог разговора с начальством.
– Тогда поехали.
Сказано сделано.
Вечные пробки на центральных улицах, заставляли всех опаздывать. И те, кто сильно спешили, старались при первой же возможности свернуть в боковые улицы, и объехать проблемные участки стороной, несмотря на глубокие ямы в дорожном покрытии. Пусть медленно, осторожно объезжая каждую выбоину, но постепенно двигаться в нужном направлении, чем долго стоять на хорошем асфальте, но с постоянным дёрганьем коробки и сцепления. Как говорится, лучше плохо ехать, чем хорошо стоять. Красная «Калина» – не была исключением, свернула с широкого, но запруженного автомобилями проспекта Платова, в небольшую улочку им. Героя Советского Союза Галины Петровой, проехав три квартала, на пересечении Атаманской и Красноармейской повернула налево. Здесь движение не такое интенсивное, и позволяло ехать быстрее. Несколько светофоров и легковушка припарковалась около больницы скорой медицинской помощи. В это утро, у центрального входа, суеты и дежурного патруля не было. Шёл обычный будничный понедельник. Люди, то входили, то выходили из дверей.
– Ну что, пойдём? – спросила Наташа, глядя на входящего человека в здание больницы с пакетом в руках. Мужчина очевидно волновался и не с первого раза открыл дверь.
– Да, сейчас… – замялся Павел, постукивая пальцами по рулевому колесу.
– Не решаешься? Боишься услышать нехорошую весть? – осторожно спросила Петрова.
– Наверное, ты права. Как-то, не по себе… Холодок по телу…
– Пошли, – девушка прикрыла своей ладонью ладонь любимого.
Парень заглушил двигатель «Лады» и решительно взялся за дверцу машины. Обернулся и посмотрел на Наташку.
– Бойся не бойся, а мы должны узнать всю правду. Пусть даже горькую….
– Паш, не настраивай себя на плохое. Всё будет хорошо!
– Ладно, пошли!
– Идём.
И, Голощапов, первым шагнул из салона автомобиля на проезжую часть. За ним вышла Наташа. Пикнула сигнализация. Молодые люди решительно зашагали ко входу. Павел, лишь на секунду, задержался у стеклянной двери, но справившись со своим страхом, дёрнул ручку на себя. Дверь открылась, навстречу пахнуло больничным ароматом.
Охранник увлечённо смотрел видео в своём телефоне, а дежурная медсестра сидела за столом и что-то быстро писала, когда к ней подошли Голощапов и Петрова. Девушка строго посмотрела на гостей, и сухо спросила:
– Здравствуйте. Вы к кому?
– Доброе утро. Мы к Голощапову. Вчера привезли на скорой, после утреннего ДТП, – ответил Голощапов-младший.
– Вы кто ему?
– Сын. Отцу… вчера, делали операцию. Мы бы хотели переговорить с лечащим врачом.
– Одну минуточку, – медсестра достала из кармана своего халата сотовый телефон и ловко, одними ноготком, с ярко-красным маникюром, пробежалась по кнопкам, набирая номер дежурного врача. Гудок. Второй. Третий, в динамике послышался легкий шум, за ним мужской голос: