Ветер, кровь и серебро
Шрифт:
— Давайте обсудим это позже, — предложила она. — Я позову своих людей, в чьей верности не сомневаюсь и которые будут готовы помочь в случае похода.
Коллинз оживился, его глаза заблестели, он подался вперёд, видимо, намереваясь что-то спросить, но Элис подняла указательный палец и покачала головой.
— Я ещё не решила. Я подумаю над вашим предложением и вынесу окончательный вердикт позднее.
Джойс понимающе кивнул, но уходить отчего-то не спешил. Вместо этого он сунул руку за пояс и извлёк оттуда сложенный в несколько слоёв пергамент — достаточно объёмный, судя по всему. Элис взглянула на него с толикой удивления, когда Коллинз протянул ей пергамент.
Безоговорочная капитуляция… Денежная компенсация… Полное прекращение всех боевых действий… Окончательная победа Нолда-Бьёльна… Несколько подписей и печатей, в том числе и королевская.
Это был договор, мирный договор, который Элис и Кристина заключили спустя луну после последней битвы — тогда ещё даже не все пленники оказались дома, а Джоната только-только похоронили, и вдруг король срочно вызвал леди Карпер на остров Зари в Серебряном заливе, чтобы подписать этот договор. Она не представляла тогда, что ей делать и как смотреть в глаза Кристине с её мужем, который и стал палачом для Джоната… Однако мужа там вовсе не оказалось, с девчонкой приехал барон Штольц, а сама она оказалась на удивление вежливой, дружелюбной и спокойной, хотя некоторые её жесты и взгляды выдавали явное напряжение. Но в целом всё прошло хорошо, договор был подписан трижды: одна копия осталась у Элис, вторая — у Кристины, третья — у короля.
И, как она поняла, сейчас перед ней как раз находился экземпляр, принадлежавший леди Коллинз-Штейнберг.
— Откуда? — только и смогла вымолвить она, кладя пергамент на стол.
— Племянница очень постаралась ограничить мои действия в Эори, — усмехнулся Джойс, — но всё же кое-кто из моих ребят, обладающий определёнными… способностями…
— Магией, то есть? — уточнила Элис. Её подобными вещами не удивишь: и муж, и сын, и невестка от природы обладали колдовскими способностями.
— Ну да. Он смог установить, где находилась её копия договора, и, применив пару-тройку заклинаний, осторожно его выкрал.
— И зачем он мне?
Коллинз усмехнулся, подошёл к столу, осторожно поднял пергамент и медленно поднёс его к свече. Элис даже вздрогнуть не успела. Язык пламени быстро разросся, уничтожая тонкий пергамент, и лишь когда от него остался маленький клочок, безо всяких букв, подписей и печатей, Джойс бросил его на поверхность стола и прихлопнул ладонью, чтобы погасить пламя.
Леди Карпер взглянула на этот клочок глазами, полными неподдельного страха.
— Вы не оставили мне выбора?
— Почему же. Ваша копия ведь до сих пор цела? — Получив её медленный кивок в ответ, Коллинз продолжил негромко: — Значит, когда вы примете решение, мы и распорядимся им так, как будет нужно.
Элис не ответила. Как же всё просто, оказывается… Просто взять и уничтожить две копии договора из трёх, как будто и не было ничего, как будто война, перейдя в стадию холодной, длится до сих пор… На самом деле, отчасти так оно и было. Только вот теперь её ничего не связывает — ни клятвы, ни подписи, ни печати. Если будет уничтожен её экземпляр договора, она может напасть на Нолд с чистой совестью.
Элис вздохнула.
— Вы свободны, милорд, — улыбнулась она, поднимаясь. — Буду рада увидеть вас завтра за завтраком.
Нет, не будет она рада, но разве от него отвяжешься? Если не пригласить, всё равно придёт сам.
Коллинз приблизился к ней с явным намерением поцеловать руку или оказать ещё какой-то знак внимания, но Элис недвусмысленно кивнула на дверь.
В спальню она зашла, едва переставляя
Женщина и бровью не повела. Она так устала, что злиться из-за медлительности служанки попросту не было сил. В голове царил полный кавардак, мысли никак не желали приходить в порядок, а предложение Коллинза окончательно лишило покоя. Всё это было так сложно, так некстати, что невольно слёзы на глазах выступали. И не верилось, что утром станет легче…
Дверь без стука открылась — медленно, со скрипом, и Элис сразу поняла, кто это.
— Клара, можешь идти, — кивнула она служанке, которая убирала платье в шкаф. Та без лишних слов, быстро покинула комнату, оставив свою леди наедине с гостьей.
Марианна, видимо, спать пока не собиралась. Её недлинные чёрные волосы были уложены, как всегда, в высокий пучок, на запястьях красовались массивные золотые браслеты, роскошью под стать платью — из чёрной парчи с красным тонким кружевом. Марианна уже много лет не носила фамилию Карпер, но продолжала одеваться в геральдические цвета этого дома.
Марианна была младшей сестрой Киллеана. С Элис они познакомились ещё до свадеб их обеих. Элис, тогда ещё герцогиня Эрлих, гостила в Краухойзе на правах невесты, а Марианна готовилась к отъезду в Анкер, к своему будущему мужу. Ещё тогда Элис почувствовала, что её тянет к Марианне: та была такой уверенной в себе, гордой, острой на язык и прямолинейной… У неё были необычные глаза — серо-зелёные, похожие на необработанный малахит. И она относилась к Элис как к родной сестре, с гораздо большей теплотой, чем к родному брату, с которым её связывали крайне холодные отношения.
Правда, и Киллеан тогда был другим. Элис выходила за него не по любви: брак устроил её отец, решивший во что бы то ни стало сделать из своей дочери леди Шингстена, правительницу и верховную жрицу. Киллеан, к тому времени уже похоронивший молодую жену, не оставившую наследника, был не против жениться вновь. Эрлихи — род богатый, благородный, с внушительной родословной, к тому же не отошедший от язычества. Так что сделка была очень выгодной и для герцога Эрлиха, и для лорда Карпера. Элис же была всего лишь наивной впечатлительной девушкой, чью голову забили бесконечные баллады и романы и чьего мнения, разумеется, не спрашивали. И лорд Карпер представлялся ей истинным рыцарем, будто из романа, то есть по сути не живым человеком, а чем-то вымышленным, ненастоящим. Она не любила его, ни мгновения не любила, но что-то всё же заставляло её им восхищаться.
После свадьбы он открыл ей свой истинный лик. Он начал кричать на неё, бить, брал её каждую ночь, не считаясь с её желанием, и Элис была готова проклясть тот день, когда поняла, что ждёт ребёнка от этого чудовища. Она не знала, что делать, как ей выбраться из этого ада. Она возненавидела отца, который устроил этот брак, она возненавидела новорождённого Джоната… В конце концов, она возненавидела и себя саму, настолько, что хотела покончить с собой.
Но потом в Краухойз вернулась Марианна. Отчего-то Элис решила, что может ей довериться — больше доверять в этом месте было некому. Она рассказала сестре мужа всё, что терзало её это время. Марианна сочувственно покачала головой, а на следующий день принесла Элис небольшой флакон с мутной зелёной жидкостью. Та вздрогнула.