Ветер моих фантазий. Книга 2
Шрифт:
Тут у меня внутри все похолодело.
А ведь… Лера начала по дорамам именно японским фанатеть! Как раз «Продвижение Нобуты» и «Для тебя во всем цвету» были среди ее первых дорам из того, другого мира. Вначале она азиатов вообще не отличала. Ну этот, глюк европейский, что азиаты якобы все на одно лицо. Потом выделились Кадзуя Камэнаси за его непривычное лицо с треугольным подбородком и тот самый Икута Томо с носом с горбинкой. Мацумото Джун еще с его кудрями и носом. Потом Лера присмотрелась к японским лицам и стала их отличать. И меня учить. Более мелкие детали замечать.
Но… среди первых азиатских актеров, которыми подруга любовалась, был Икута Томо,
Это позже уже Лера посмотрела корейские дорамы — и стала чаще смотреть их, фанатеть по более женственным и няшным лицам корейских актеров.
Да мало ли девчонок влюбляются в киношные образы и популярных актеров!
Меня намного больше испугало другое: по новым сведеньям и догадкам мои Ки Ра и Акира вполне могли быть теми художниками, молодыми, популярными в Японии. И… почему эти двое рисовали сцены из моей книги, нигде не опубликованной?!
Или я просто рехнулась?..
Ведь не могли же мои новые знакомые рисовать иллюстрации к моей книге, которую не видели?.. Тем более, начать свои иллюстрации до того, как я начала писать мою историю! Аж за несколько лет до меня! Ведь не могли же три человека или, все-таки, два человека, да еще и из разных уголков мира, разделенные морем и огромной сушей, придумать одну и ту же историю! Нет, скорее, просто сходство. Фантастика — популярный жанр. Постап тоже набирает популярность в последние десятилетия. Не знаю, он ли виноват, что кто-то периодически ждет конца света? Вот, в 2012 году так ничего и не дождались.
— Я так расстроилась, когда ты поранилась, а он пошел тебя провожать, да еще и смотрел, не нужна ли его помощь! — девушка всхлипнула, — Ту ночь, когда мы целовались под дождем, я помню отрывками. И как мы оказались в гостинице — тоже. Помню, как он осторожно снимал с меня платье. Как нежно живот целовал, который мне никогда не нравился, что не плоский. И остальное помню… местами… А утром, когда проснулась, он сидел в кресле, уже в штанах, с большим блокнотом, в котором что-то записывал. И как-то сухо меня поприветствовал! Спросил, как меня зовут! Прикинь! Я просыпаюсь голая, неизвестно где и неизвестно с кем! Он имени моего даже не знал! Или успел забыть за ночь. Еще и возился с записками какими-то!
Точнее, он там час или остаток ночи просидел с блокнотом, осторожно рисуя ее. То ли сам одеяло скинул почти все, то ли оно сползло, а ему вдруг показалось, что это интересно смотрится. Но, все-таки, если парень такой роскошный портрет нарисовал, яркий, заметный среди всех его работ, необычно сочными и жизнерадостными цветами выделяющийся в ленте других его, черных или черно-кровавых… Значит, именно она его так зацепила?..
И запоздало вспомнила: Ки Ра говорил, что одну только девушку хотел. Может… любил?.. Или и правда?..
Но… Ки Ра и Лера… Удивительно яркий портрет, на котором моя подруга смотрелась как греческая богиня. Совсем не похожий на прежние его творения. Ее самодельная разноцветная шаль и зонт…
Сумка скатилась с моего левого локтя прямо на грязную землю, лишенную пушистого белого одеяла колючим солнцем.
Ки Ра и Лера… Яркий портрет, наподобие стиля импрессионистов, удивительно яркий среди его тусклых и мрачных работ… Лера, неожиданно решившая взять яркие пестрые шаль и зонт…
Кри
Стены из металла, блестящего, чуть шероховатого. Маленький робот, послушно удерживающий у просторного окна витраж больше него, через который льются разноцветные потоки света, заливающие мальчика и девочку, стоящих возле него. За открытым краем окна виднеются дома, напоминающие диковинные огромные ветвистые кристаллы. Металлические птицы, перья в чьих хвостах не движутся, а крыльях почти не сгибаются, летают над городом…
Вздрогнула, очнувшись.
Та сцена, которую я не успела вовремя записать, потому что бумага вся была далеко. Она вдруг привиделась мне, яркая-яркая! Тот витраж из камней, который сделала Лерьерра. И чувства Кри Та Рана, когда первые лучи прошли через странную картину и раскрасили комнату и лицо девочки радугой и множеством оттенков. Тот странный день, когда обычный мир, столь хорошо изученный им, вдруг стал совсем иным. И странная девочка, которая подарила ему тот день.
Как передать ту сцену? Сцену потерянную?.. Все, что я пыталась записать о ней потом, вспомнив о задумке, когда порыв вдохновения уже иссяк, забитый бытовыми делами и заботами, глупыми суетливыми волнениями, все новое было не то. Мне не удавалось вместить тот день и те первые мгновения ни на бумагу, ни в ворд. Сцена ускользала, как дивный утренний сон. Осталось только тусклое упоминание о ней. И тоска, что она так легко ускользнула от меня.
Кри Та Ран и Лерьерра…
Обычная девочка, рожденная как обычные люди когда-то давно, во время расцвета технической эпохи. И мальчик с искусственным телом и вырванной у убитого ребенка душой, душою искалеченной. Душа, которая ничего чувствовать не могла. Но, кажется, в тот день он что-то почувствовал?.. И чувства были столь яркими, сколь и свет, разноцветный свет, проходящий через витраж…
Но они были в моей книге! Они герои моей книги!
Вот только…
Почему-то в первый день, когда Ки Ра и Лера встретились, подруга одела самодельную шаль и зонт взяла украшенный, яркие, разноцветные. И зонт, вырванный ветром, пролетел, притянув к себе взгляд Ки Ра. У них все началось с зонта, неожиданно. С ярких цветов началось.
Но это было очередное сходство с историей Лерьерры и Кри Та Рана!
У людей из реальной жизни история чем-то напоминала ту, которую я придумала. Что это?.. Я… я вижу будущее? Но… там же был другой мир! Иная планета… другие планеты… Там люди уже летали в космос и общались с другими расами космическими. Я… вижу будущее людей?.. Но почему что-то похожее на будущее происходит уже сейчас?.. Похожие события. Два названных брата из моей книги и рыжеволосая Лерьерра. Два чужих, но похожих иностранца из моего мира и времени. И рыжая Лера. Не понимаю, почему?..
— Ты молчишь, — тихо сказала девушка, отстраняясь, в глаза мне заглянула, выбивая из охвативших меня мыслей, — Ты считаешь, что я ужасно поступила?
Я тоже… но слова эти застряли у меня в горле.
А она наконец-то спросила, вонзая в мое сердце нож:
— Почему в то утро, когда падал первый снег, вы стояли вдвоем? Он еще целовал тебя.
Наконец-то спросила. И смотрела на меня, не отрываясь.
— Ну, это… — я замялась.
Сказать, что Ки Ра тоже был моим первым, было страшно.