Ветер моих фантазий. Книга 2
Шрифт:
Мы надолго замерли на берегу. Когда он все же выпустил меня из объятий, светящиеся спирали уже превратились в широкие полоски золотистого света, дрожащие. Несколько мгновений — и их не стало. Потемнело небо, лишившееся присутствия дневного светила. Осталась скучной темная поверхность грязной воды. Но как будто чудо только что нам явилось. Как будто чудо все-таки было. В мире, где могли случаться чудеса, было как-то веселее жить.
Дул прохладный ветер. Ветер усилился. Я невольно задрожала, оторванная от тепла его тела.
Парень вдруг подхватил меня за руку, осторожно сжимая пальцы.
— А что у тебя случилось, Саш? Расскажи!
— Это… — смущенно потупилась, — Это мой бред…
— Какая-то часть этой жизни — бредовая, — он усмехнулся, — Будет нелепо отрицать, что хаос и темнота — тоже часть нашей жизни. Хотя от них больно. Когда вдруг случается что-то — и все планы рушатся.
— Это верно, — вздохнула.
— Я никогда не видел тебя такой грустной, — добавил друг чуть погодя, не выпуская моей ладони, — Обычно ты просто задумчивая.
— Ты так внимательно на меня смотришь? — криво усмехнулась.
— За тобой интересно смотреть.
— Комплимент сомнительный.
— Ты какая-то… — он замер, подбирая слова, а когда сказал наконец, у него заблестели глаза, — Естественная.
Ки Ра что-то такое же сказал. До того, как мы переспали. Тьфу, даже наш Лий будет говорить как и этот мерзавец каменный?! Который только играется с чувствами глупых девчонок!
Вырвала свою руку — и пошла по берегу реки. Туда, где была песчано-пыльная тропинка в парк.
Но парень не ушел, пристроился рядом.
— Так что у тебя случилось? Расскажи!
— Ты скажешь, что я свихнулась. Из-за моих книг.
Или из-за первой любви.
Дул с залива холодный, пронизывающий ветер. Невольно поежилась. Виталий снял куртку и закутал меня. Когда возмущенно всплеснула руками, ухватил края с молнией и застегнул.
— Ты сам замерзнешь!
— Ничего, — странная улыбка, — Я много уже пережил и не сдох.
— Меня напрягает твое настроение.
— А меня оно удивляет, — он рассмеялся и перекружился. Потом замер и сказал серьезно, повернувшись уже ко мне, — Непривычно испытывать столько чувств после пустоты.
— Пустоты? — уставилась на него растерянно.
— До встречи с вами моя жизнь была очень скучной, — парень улыбнулся, — Потом просто спокойной. Теплой от вашего с Лерой присутствия. А теперь все перевернулось, — взгляд куда-то в сумрак, сгущающийся между деревьев, крадущийся за полосою берез, — От нее моя жизнь всегда переворачивается вверх дном.
Вздрогнув, резко повернулся к реке, видной из-за деревьев, растущих у берега: мы как раз сошли по тропе широкой близ воды.
— От нее? — спросил он растерянно пустоту.
Долго-долго взгляд его был прикован к воде.
— А если это… и в правду была она?
— Кто? — не выдержав, пару минут спустя потормошила его за рукав.
— Моя любовь, — беззаботно улыбнулся он, — Она все-таки пришла в мою жизнь.
— Сумасшедшая какая-то у вас любовь.
— Конечно, сумасшедшая, — парень улыбнулся, — Любовь — это когда человек сходит с проторенного и четкого пути ума — и направляется к душе.
— Поэтом вдруг стал! — фыркнула.
— Может… надо попробовать.
У него вдруг зазвонил телефон. Достал и включил вызов, не глядя.
— Сан! Надо поговорить! Срочно! — прозвучал взволнованный голос. И как будто знакомый.
— Не сейчас. Сейчас я с девушкой, — он подмигнул мне.
— Сан… — голос мужской, молодой, задрожал, — Я боюсь.
— Зачем? — нахмурился парень, — Я с тобой.
— Я рад, что ты шел со мной. Я… просто… я боюсь. И…
Виталий оторвал трубку от уха и растерянно посмотрел на нее.
— Передай ему, — голос в трубке стал спокойным, — Кагэ сожалеет. Та картина… Я не хотел причинять боль.
— Ладно, передам, — растерянно сказал мой друг уже в телефон, — А какая картина?
Но, кажется, собеседник уже отключился.
— Голос как будто знакомый, — нахмурилась.
— Знакомый? — парень явно напрягся.
Торопливо убрал мобильник, словно пытался от меня тайну загородить таким глупым образом.
Я бы сказала, что это звонил Ки Ра, вот только голос мужской и молодой по-русски говорил очень чисто, без акцента. Это не мог быть Ки Ра. Казалось, что русский говорит, а не иностранец. Да и… если парни от меня что-то скрывали, значит, мне говорить не хотели. Что я лезть буду?
— Пойдем, проветримся еще, — Виталий опять взял меня за руку.
— Хочешь внести в мою жизни немного романтики? Лера тебя не убьет?
— Мы с ней так и не поговорили, — он нахмурился, — Значит, я все еще свободен.
— Сложно у вас, — вздохнула.
— И не говори! — он усмехнулся.
За руку меня в гущу леса потянул.
— Пойдем?
— Пойдем, — кивнула ему.
Вместе проще, чем поодиночке. Да и у друга все сложно. Надеюсь, мое присутствие его приободрит. Да и… его присутствие отвлекало от того хаоса эмоций и мешанины мыслей, которые начинались у меня, когда оставалась в тишине. Совестно, конечно, его использовать как средство для отвлечения. Но, может, друг сейчас точно также использует меня?
— Так что у тебя стряслось? — повторил он, спустя несколько шагов.
Темнело. Становилось холодно. Меня спасала его куртка, надетая поверх моей. Люди поспешно покидали парк, замерзшие. С колясками, с собачками или взявшись за руки — чтобы где-то согреться уже вдвоем.
— Скажи, ты чем-то болен? — вместо ответа спросила я, развернувшись к нему.
— Нет, — спокойно ответил он.
Вдруг усмехнулся.
— Разве что только любовью.
— Но тот приступ на детской площадке… что это было? Казалось, у тебя сердечный приступ!