Ветер моих фантазий. Книга 2
Шрифт:
Сама не думала, что сделаю это, когда она позвонит делиться своей радостью. Что так спокойно оборву поток ее слов, отрубив вызов. Что буду невидяще смотреть на вибрирующий телефон, избегая принимать новый вызов. Просто… она была очень счастлива сегодня. А я — очень несчастна. Я не могла слышать о ее радости. Мне было больно. Физически больно где-то в области сердца слышать о счастливых событиях от нее. Именно от нее. От той, которая уже переспала с моим Ки Ра. Которая зацапала себе даже нашего Виталика. И оба любили ее. То есть, ее кажется, любил один. Но оба хотели ее. Вон, Ки
Робко пискнул телефон, приняв сообщение. Вот бы он ответил!
«За что?» — обиженно вопрошала Ле Рун Чик.
«Ты не знаешь, что со мной! Вообще не знаешь, как я! Тебе наплевать на меня!» пальцы сами как-то нажали на клавиши. Спохватилась уже после надписи «Сообщение передано».
Все. Теперь мы точно поссоримся. Она точно обидится. У меня больше не останется никого. Большую часть моего мира забрала она.
Но слышать ее не хотелось вообще! Слышать радость в ее голосе не хотелось.
Выключила телефон и побрела дальше, к Неве. К пронзительному ветру. К простору реки, еще не затянутой льдом. Смотреть, как мерно перекатываются волны в гранитном корсете. На этот бурный широкий поток жизни. Жизни, которая не переставала.
У реки уже стоял кто-то, прислонившись к гранитному ограждению. Смотрел на воду. Подросток. Черные длинные волосы встрепаны. Тонкие руки вцепились в край гранита.
«Хочет спрыгнуть?» — с ужасом подумала я. И почему-то захотела помешать.
— Эй, ты как?
Он вздрогнул, но не ответил. Отвернулся от меня, пряча лицо. И, может, глаза опухшие. Ну да, парням рыдать нельзя.
— Все хорошо? — наверное, это самый идиотский вопрос, который можно задать в таком случае человеку, слишком цепляющемуся за ограждение у реки.
Но, если он так цепляется, может неосознанно ищет опору? Хотя бы в холодной глыбе гранита?..
— Я могу тебе чем-нибудь помочь?
Мальчик резко повернулся и посмотрел на меня. Нет, не мальчик.
— Ты… — вдохнула я растерянно.
Ки Ра недоуменно моргнул, склонил голову на бок, разглядывая меня. И вдруг спросил, серьезно:
— Who are you?
Задрожала. Не от пронизывающего ветра. Нет. От его недоуменного взгляда. Эти темные глаза и нос с горбинкой я б узнала из тысячи других!
— Ки Ра… ты… ты меня не узнаешь?
С минуту парень растерянно смотрел на меня. Потом торопливо произнес:
— I don’t know. I do not understand you.
Я почему-то была уверена, что этот молодой азиат — он. Только он не хотел меня узнать. Но… если он настолько не хотел меня видеть, что стал притворяться незнакомцем, то стоит ли мне пытаться его задержать?..
Робко сказала — голос предательски дрожал:
— Excuse me.
Он качнул головой:
— Бэцу ни, — замялся, подыскивая английские слова.
— Остаться мертвым или живым? — провыли сбоку от нас, — О, эта злая судьба! Пальцы мои в крови! Сердце мое в крови! Остаться на поле боя или уйти? Остаться в памяти войны мертвым или живым в анекдотах наших врагов?..
Мы, вздрогнув, посмотрели на парня, кутавшегося в темно-синюю
— Остаться мертвым или живым?.. — опять провыл он, забывший о мире вокруг него.
Вздрогнул молодой азиат. Напугано посмотрел на меня. Снова на него. Торопливо, почти бегом, пошел от нас в сторону моста.
«Ки Ра, за что?» — почему-то подумала я.
Просто… он был слишком на него похож. Хотя куда-то торопился. Или хотел сбежать от меня?.. Тьфу, что за странные мысли?!
Но… кем б он ни был, он хотел уйти от меня. Вот, дойдя до моста, робко обернулся. Долгий миг мы с ним смотрели друг другу в глаза. Потом он побежал наверх по мосту.
Но, сколько б ни шла — подальше от него и от реки — никак не могла отделаться от мысли, что сегодня Ки Ра наконец-то показался передо мной. Случайно его нашла. Что он испугался, увидев меня. Или был напуган несвязной песней того парня? Хотя я никогда не слышала такой. Да, впрочем, я рок не слишком-то и люблю и много тамошних песен не знаю вообще.
Давно стемнело. Похолодало. Или то я замерзла от слез?.. Поток людей иссяк. Редкие парочки, слишком счастливые, чтоб я могла на них смотреть. Бабушка с ребенком. Маленькая девочка гордо шла рядом с ней — наверное, розовый пуховик или бардовая шапка с заячьими ушами новая — и с широко распахнутыми глазами смотрела на мир, на улицу, еще не украшенную к Новому году. Праздничная пора еще не наступила. Но это дитя с таким любопытством смотрело по сторонам! Словно ждало, что вот-вот — и случится какое-нибудь чудо. Словно чудо было возможно. Но, может, в ее хрупком мире чудеса еще могли произойти. Она же еще верила в них.
Отвернув от ребенка заплаканное лицо — а то еще расстроится сама — торопливо пошла прочь. Мой мир взрослых, уже распахнувший объятия для меня, был ужасно холодным. Я не знала, как справиться со всем. Или виновата была первая любовь?.. Говорят, она приходит внезапно и никогда не забывается. Потому что она — первая. Хотя… я столько лет считала, что моей первой любовью был тот мальчик, рисовавший фантастический мир у Аничкового моста. Просто… я же столько лет его ждала! Даже не зная о нем ничего. Даже не зная его лица. Он подарил мне новый мир со своей картиной. Картиной, которую в тот день я видела в первый и последний раз. О, если бы не дождь! Нет, если бы не я. Я и моя трусость. Я не смогла его забыть. Примерно лет десять уже прошло! Но я не могла его найти, потому что не увидела в тот день его лица.
— Первая любовь… глухо произнесла я и устало улыбнулась.
Все-таки… кто из них был моей первой любовью? Он или Ки Ра?..
Я куда-то побрела. Уже не думая ни о чем.
Падал пушистый снег. Иногда я останавливалась у фонарей, чтобы посмотреть на вальсирующие снежинки, которые спускались с черной пустоты мне на лицо. Которые покрывали улицы нежным белым покрывалом. Чистым-чистым!
На опустевших улицах остались только мои следы. Но и их снег заметал за мной. Весь мир закрывало пушистое светлое одеяло, слегка мерцающее узорчатыми стразами. Холодное. Нет, пушистое.