Ветер одиночества
Шрифт:
— Нет.
— Если кто-то назначен врагом народа, то любой представитель народа должен его попытаться убить при встрече. Или позвать тех, кто убьет. За бездействие снимаются очки навыков и характеристики. Сначала немного, потом всё больше и больше.
— Да ладно! — теперь настала моя пора удивляться, — И что, так любого можно врагом назначить?
— Нет, конечно. Сам народ, полностью или большая его часть должна пожелать назначить врагом.
— Ну охренеть теперь.
Даже не знаю, смеяться или плакать. Это что же золотым надо было сделать, чтобы на меня целое государство обозлилось? И сколько осталось времени до того, когда обозлятся остальные?
Суки… Не дают спокойно отдохнуть.
— Как они легко предают своего, — покачал головой Паоль.
Как будто у нас иначе, — подумал Эмиль.
— А ты, брат, долго ещё собираешься прозябать? Семья вложила в тебя столько сил, а ты…
Эмиль на это ничего не сказал, молча прикладываясь к стакану. Дорогое вино давно кончилось. Сейчас золотой рыцарь надирался дешёвым.
— Позор… — продолжал читать нотации Паоль.
— Брат… Ты чего пришёл? — давя раздражение, прервал его Эмиль, — Либо говори по делу, либо проваливай.
— Лучше бы ты гонор показывал на поле брани. Проиграл сначала магу, а потом ещё и от мертвяком отпор получил! Если бы я не подоспел вовремя, случился бы прорыв!
Конечно-конечно, — думал Эмиль, — Ты специально ждал момента, чтобы выставить себя героем, братец. Но вместо этих слов золотой рыцарь сделал ещё один мощный глоток.
— Отец собирается послать к нам личную гвардию.
— Что? — поднял Эмиль глаза.
— Я сказал, ты услышал. Ему надоели траты. Он послал гвардию, чтобы та навела порядок. Сам знаешь, что стоит на кону. Если бы не этот проклятый маг, мы бы давно возвели алтарь.
— Так помешал бы ему, — не сдержался Эмиль, — Ты же у нас герой, первый наследник, поносишь меня тут. Но правда в том, братец, что ты облажался точно также, как и я.
Два брата уперлись в друг друга взглядами. Желваки Паола напряглись, он сжал кулаки. Эмиль… он ухмылялся, чувствуя, как алкоголь придаёт мужества.
— Может и так, — процедил первый наследник, — Но между нами есть существенное отличие. В отличие от тебя, я имею право отдавать приказы.
— И что же прикажет мой героический брат?
— Закончить начатое. Отправляйся в тот мир, откуда пришёл маг, найди его и убей.
— Лучшие невидимки не смогли это сделать, — фыркнул Эмиль. — Ты купил всех, но все они облажались. Думаю, этот маг будущий князь. Когда он возьмет новое звание, мы ещё пожалеем, что враждовали с ним.
— После ритуала это станет не важным. Не можешь найти, так блокируй грань. По нашим сведениям он вернулся в тот отсталый мир и отсиживается там. Заблокируй проход, делай что хочешь, но он не должен вернуться и сорвать ритуал.
И ты ещё землян подлыми считаешься, брат, — думал Эмиль, поднимаясь из-за стола, — А сам решил от меня избавиться чужими руками.
Никогда не думал, что всерьез скажу: тучи сгущались. Они не просто сгущались, они собирались во что-то нехорошее, недоброе и очень опасное.
Задранная интуиция несла не только решение проблем, но и порождала новые. Я не мог спокойно спать, чувствуя, как нарастает угроза вокруг. Не прямая опасность, когда кто-то хочет проткнуть тебя мечом, подстрелить стрелой или убить магическим навыком, а та опасность, когда, итить их, тучи сгущаются.
Моделирование не могло помочь с этой проблемой. Это тот навык, который надо развивать постепенно, в реальной жизни, учась отделять обычную реальность от пространства вариантов. Дошло до того, что в некоторые моменты я переставал понимать, где настоящее, а где будущее. Если бы знал, к чему приведет быстрое поднятие интуиции, никогда бы этого не делал.
После того, как меня врагом народа назначили, тучи сгущались с каждым часом всё сильнее. К сожалению, всплыла ещё одна проблема. Из-за отрывочности моих знаний и понимания ситуации, я не мог точно выделить, в чем эта угроза заключается. Я лишь знал, что золотых сейчас прижали, что я внёс в это большой вклад и остаётся небольшой толчок, чтобы армия захватчиков пала вместе с куполом. Но у золотых была своя воля и они что-то задумали. Я лишь обрывочно понимал, что именно. Они зачем-то собирали в главной крепости тонны золота. Я им помешал в этом, но не остановил полностью. Просто заставил залезть в бездонную кубышку и достать запасы, да выиграл пару недель. Которые подходили к концу, а тучи, чтоб их, сгущались.
Если пружину долго-долго натягивать, то рано или поздно она распрямится, спуская лавину на голову тех, кто окажется рядом. Я чувствовал, что если не помешать золотым, ничем хорошим для меня это не кончится. О возвращение домой можно будет забыть как минимум. Золотые окончательно захватят перекресток и укрепят там свою власть.
Поэтому мне нужно вмешаться. Но я чувствовал, что у грани меня будут ждать. Обязательно будут ждать. Об этом говорила как логика, так и интуиция. От того, смогу ли пройти грань и справиться в самом городе зависит моя дальнейшая судьба. А ещё судьба всех миров и земли в том числе…
Так странно ощущать себя причастным к столь масштабным событиям…
— Ты нервничаешь? — ко мне подошла Мария.
Она подошла со спины. Я сидел на камне, возле обрыва, поджав под себя ноги и медитировал. Медитация это тоже тренировка. Способ успокоить ум, раскрыться ощущениям и попытаться разобраться в тех вероятностях, что оплетают меня.
Намерение женщины поговорить я ощутил ещё полчаса назад. Сразу она не решилась подойти. Смотрела издали, пытаясь решить, стоит ли беспокоить меня.
— Как и ты, — ответил я.
— Есть немного. — призналась она.
На самом деле не немного. В нашем лагере гуляла тревога. Борис, чтобы не допустить бражений, гонял бойцов до седьмого пота. Он тоже не решался ко мне подойти и спросить, когда мы отправляемся.
— Мы выйдем сегодня. За пять часов до ночи. — ответил я на невысказанный вопрос.
— Что нас ждет? — спросила она спустя минуту.
— Смерть и сражения. Разве не этого ты искала?
— Нет… С чего ты взял?
Слишком долгая заминка, Мария. Я чувствую внутри тебя червоточину, спрятанное глубоко желание убивать врагов.