Ветер перемен
Шрифт:
В дрезину не забирался до тех пор, пока не снял костюм. Не хватало еще, чтобы и машина пропиталась радиацией. Взяв у Ольги, племянницы дяди Вовы, по счастливой случайности оказавшийся у нее большой целлофановый пакет, я засунул туда химзу и только тогда сел в дрезину.
До «Ладожской» добрался минут за десять. Видимо еще издали услышав стук колес о рельсы, меня сбежалась встречать целая толпа народа. Это действительно для людей было событие. На нашу станцию вообще редко кто захаживает, чего уж там говорить о приезжих, тем более с «Проспекта Большевиков»? Все пришли посмотреть, кто же решил почтить станцию своим присутствием.
И этим человеком оказался я.
Боже, что там началось. Радостное ликование, крики, гомон… А главное непонятно с чего. Я обычный человек, коих тут сотни. Подумаешь, вернулся. Лене вот так никогда, по–моему, не радовались. А тут уж подняли такой гвалт, словно Мессия к ним явился…
Теперь–то мне все стало понятно. Наверное, им уже рассказали, с какой целью я выбирался на поверхность. И теперь ожидали, что вместе со мной пришло спасение от всех бед. Ох, лучше бы мне сейчас провалиться под землю. Как же я скажу, что никакого оружия с собой не принес? Некоторые, может, меня и поймут, но многие, скорее всего, люто возненавидят. А самое противное – ведь я же знал, на что подписываюсь… Теперь придется пожинать плоды своей глупости.
Когда моя дрезина остановилась, ко мне сквозь толпу протиснулся Юра. Он держался бодрячком, никогда бы не сказал, что совсем недавно он валялся на полу с видом мучительно умирающего человека. Значит, с ним действительно все в порядке. Ну и слава Богу!
– Олег, как я рад тебя видеть! Вернулся, дружище?
– Вернулся, да, – несмотря на то, что я тоже был безумно рад нашей встрече, говорил я вяло и опечаленно.
– А чего такой грустный? – как можно бодрее спросил мой друг.
– Юра… я не принес никакого оружия… Мне очень жаль…
Я вышел из дрезины, желая поскорее уединиться в палатке, не видеть все эти лица. Мне вообще сейчас ничего не хотелось.
– Но как, почему? – развел руками Юра. Радость схлынула с его лица, как будто ее водой смыли.
– С поверхности я принес всего–навсего книгу, несколько старых фотографий и никчемный камешек. Он находится в контейнере на химзе. Так сказать, сувенир с поверхности, доказательство моего пребывания там, – горько усмехнулся я.
Толпа внезапно замолчала, и через секунду я понял почему.
– Пропустите меня! Да пропустите же, дайте пройти. Будьте любезны, шаг в сторону, мне надо пройти.
Зычный голос дяди Вовы спутать с кем–то было просто невозможно. Наконец он вышел из всей этой гурьбы народа и направился ко мне. Приобнял за плечо и повел за собой. Зачем, куда – какая теперь разница? Мне было абсолютно до фени. Пускай хоть в геену огненную сбросит, когда узнает обо всем, так даже лучше будет.
– Расступитесь, народ, дайте пройти! Мальчику нужен отдых, он только что с поверхности, а вы тут обступили его… Не в музее, чай, находитесь.
Дядя Вова привел меня в свою палатку. Почему в свою? Да какая в принципе разница? Закрыл молнию на входе.
– Ложись, – дядя Вова жестом указал на свою кровать.
Я тут же послушался. Улегся, сложил руки в замочек на груди. У меня сейчас было такое состояние, что если бы мне сказали: «Жри гвозди!», я стал бы их есть.
– Рассказывай! – сказал дядя Вова, присев на корточки рядом со мной.
– Что рассказывать?
– Все. Что было на поверхности, как тебе удалось дойти.
Честно говоря, я не понимал, зачем дяде Вове было это знать. Не из чистого же любопытства он спросил! Главное ведь то, что я не принес оружия, остальное разве важно?
Но я все равно рассказал. От начала до конца, ничего не утаил. Особо в подробности не вдавался, но основное изложил полностью.
– Люди? На поверхности? Ты шутишь? – спросил дядя Вова, когда я закончил.
– Нет, все, что я рассказал, чистая правда!
– Удивительно. Никогда бы не поверил… Так, значит, ты говоришь, что оружия у тебя дома не было?
– К сожалению, – вздохнул и отвернулся, чтобы не видеть ничего кроме стены.
– А ведь я чувствовал, подозревал, что не может быть в твоем доме ничего.
Дядя Вова обхватил руками голову. Не хотелось мне этого делать, но я посмотрел на него. Больно было видеть выражение страдания на его лице. То же самое чувствовал сейчас и я.
– Не переживайте, мы что–нибудь придумаем, – попытался ободрить не столько его, сколько самого себя, но в свои слова я не верил. Что можно придумать, когда уже завтра нужно дать ответ «красным»?
– Нет уж, хватит! – сквозь зубы процедил дядя Вова, после чего со всей силы ударил меня кулаком в лицо.
Не успел я даже удивиться такому поступку, как получил еще два удара. На губах почувствовал солоноватый привкус – из носа хлынула кровь. Я хотел было прижать ладонь, чтобы остановить кровотечение, но дядя Вова резко перевернул меня на живот, заломил мне обе руки за спину и чем–то связал.
– Что вы делаете? – крикнул я, не в силах понять, что происходит.
Дядя Вова наклонился ко мне и приставил к виску что–то холодное. Последующий характерный щелчок взвода курка не оставлял никаких сомнений в том, что это был пистолет.
– Лучше помолчи, а иначе, если пикнешь без моего ведома, я выпущу тебе мозги!
Я ошарашено уставился на ствол. Да, аргумент был что надо. Но зачем дядя Вова все это делает? В чем дело? Неужели этот мир сошел с ума?
– Сколько раз ты мне мешал, сколько раз ты на корню обрывал все мои планы! – заговорил дядя Вова и каждое его слово было пропитано нескрываемой злобой. – Я долго терпел, очень долго. Изо всех сил пытался держать себя в руках, чтобы не прикончить тебя лично. Приходилось действовать чужими руками, чтобы твоя смерть выглядела как несчастный случай. Но ты оказался просто чертовски везуч.