Ветер полыни
Шрифт:
— Не может быть! — воскликнул я. — Ты хочешь сказать, что почитаемый Ходящими маг был точно такой же, как сдисцы?! Темный?!
— Нет. Все совсем не так. Он совместил в себе оба Дара, и тем самым получил гораздо больше возможностей. Правда, никто не подозревал о том, что глава Башни уже не так светел, как считается.
— Постой! Как глава Башни?
— Чему ты удивляешься? По-твоему, Матери сидели на престоле с начала времен? Это не так. Подобный порядок возник лишь после смерти Скульптора.
— Парень совместил в себе обе «искры». Выходит, что
— Если тебе так легче понять, то да. Хотя, на самом деле, все несколько сложнее. Во всяком случае, когда приходится смотреть на такие «искры» магическим зрением.
— Если он первый, кто обладал обеими частями Дара, то, значит, были и его последователи. Кто?
— Проклятые. А еще колдуны Восьмого круга. Устроившие Темный мятеж учат их лишь небольшой малости. Светлая «искра» высших Белых не ярче затухающего уголька.
— А ты? Ты такая же, как Проклятые и Скульптор?
— Отчасти, — не стала отрицать она. — Гинора обучала меня сразу двум сторонам Дара, но мой опыт не сравнится с тем, что имеется у них… Давай вернемся к Скульптору.
— Когда в Башне узнали, что он не так светел, как все думали?
— Не сразу. Он надежно прятал темную сторону, и прошло не одно десятилетие, прежде чем правда выплыла наружу. Целитель к этому времени успел встать во главе Башни и создать Лепестки Пути. Ходящим он открыл тайну в последний год своей жизни.
— Зря.
— Это точно. Гинора читала летописи, спрятанные в тайной библиотеке Башни и разрешенные для чтения только верхушке Совета. Из них стало более-менее понятно, что произошло на самом деле. Правда была сказана на одном из Советов. Скульптор пытался рассказать магам о пользе обеих «искр». Он хотел, чтобы в Радужной долине новичков учили и темному мастерству.
— Представляю, что ему сказали в ответ!
— Он надеялся подкупить их бессмертием. Думал, что это их успокоит. Тот, кто несет в себе обе «искры», при правильном их использовании, обречен на долгую, очень долгую жизнь. Почти бессмертие. Вот почему Проклятые не умирают, и их так тяжело убить.
— А ты…
Она вздохнула и помедлила с ответом. Затем осторожно сказала:
— Нет. В отличие от них, я не смогла завершить обучение. Лет до шестидесяти буду такой же, как сейчас, а потом начну стареть. И очень быстро.
Шестьдесят лет молодости! В который раз за день у меня выбивают почву из-под ног. А я думал, что меня уже ничем нельзя удивить.
Прочистив горло, я спросил:
— И что Совет?
Она посмотрела с подозрением, но, поняв, что я пока не собираюсь возвращаться к теме долгожительства, продолжила:
— Большинство волшебников так и не поддержали главу, даже, несмотря на соблазн долгой жизни. Века ненависти и вражды с темными сделали свое дело. Маги боялись нового, не верили, что оно может принести благо. А еще многие из них опасались потерять места в Совете, уступить их сильнейшим и более способным. Тем, кто сможет одновременно раздувать обе «искры». Маги выразили сомнение в разуме Скульптора. И почти тут же попытались сместить его. Но Целитель, как оказалось, был готов к подобному повороту событий. Попытавшиеся оказать ему сопротивление, были уничтожены им и его немногочисленными сторонниками прямо в зале Совета, где мы с тобой совсем недавно находились. Оставшихся распустили. Однако, Скульптор допустил ошибку, посчитав, что победил, и оставил в живых многих из тех, кто высказался «против». Это его и погубило. Случился мятеж.
После этих слов я от удивления открыл рот.
— Да. Ты не ослышался, — усмехнулась Лаэн. — До Темного мятежа были и другие. Просто Башня не считает нужным рассказывать о них посторонним. Не думаю, что сейчас это кому-нибудь известно. В последние века в некоторые отделы библиотеки имеет право входить только смотритель. Для всех остальных Ходящих дорога туда закрыта. После Темного мятежа маги не наступают на одни и те же грабли дважды. Стали осторожнее. Но давай о мятеже. Скульптора убили во сне.
— Так просто? Не думал, что столь сильного мага можно легко убить. А как же бессмертие?
— Никак. Когда тебе в сердце всаживают артефакт, оставшийся еще со времен войн Силы, бессмертие бессильно. Помнишь стрелу, с помощью которой ты отправил в Бездну Ходящую? Тогда применили нечто вроде такого оружия. Оно убивает не только тело, но и дух. Гасит «искру» в одно мгновенье. После него не оправиться даже Скульптору. Когда погиб Целитель — пришел черед его сторонников. Мятеж, в отличие от Темного, получился крайне удачным. Выступившие против главы Башни управились за половину ночи. Сохранили незыблемость основ и подхода к магическому обучению, но потеряли множество тайн, канувших в Бездну вместе с великим магом. В том числе, оказался утрачен и секрет создания Лепестков Пути. Если Скульптор и успел передать его кому-то из своих учеников, то это оказалось бесполезным поступком. Всем его ученикам не удалось пережить ту ночь.
— Это правдивая история?
Лаэн посмотрела на меня неожиданно строго, а затем неохотно сказала:
— Не знаю. Так мне рассказывали. Не веришь?
— И да. И нет. Не люблю Башню, но чтобы такое…
— Ходящие тоже умеют ненавидеть, бояться и лгать. А в тот раз Башня солгала. Никто за ее пределами не знал, как и почему умер Скульптор. А впоследствии волшебники постарались стереть даже память о том, что случилось. Как видишь — они преуспели.
— А из Скульптора сделали эдакую святую непогрешимость и символ Башни.
— А чего ты хотел? — хмыкнула Лаэн. — Они же умные люди. Упускать такую возможность устроить все наилучшим образом… Сам видишь, что из этого получилось. Девочкам и мальчикам, у которых находят «искру», вбивают в головы легенды о нем. И те мечтают, что вырастут такими, как Скульптор, и будут защищать Башню и Империю. Всем требуется вера в то, что они все делают правильно и идут по верному пути. А Целитель — это маяк, на который ориентируются Ходящие. Ты прав — он стал символом, хотя при жизни был совсем не таким, как о нем рассказывают сейчас.