Ветер с Востока. Лгунья
Шрифт:
— Эля? Что ты говоришь? Зачем ты так откровенно лжёшь?
— Это ты, Нис, у нас лгунья. И это все знают. Ты всегда врёшь, а я говорю так, как есть на самом деле. Если мне кто-то не верит, то мои слова всегда можно проверить. Достаточно кому-нибудь пойти в наш номер и посмотреть сколько у тебя денег спрятано под подкладкой чемодана.
— Эля, — Нис медленно, глядя на подругу и ничего не понимая в том, что происходит, опустилась на стул.
Внутри Нис трясло так, как будто её засунули в морозильную камеру. Отец и аль Бейн молча поднялись и ушли, а когда вернулись перед Нис на стол упал толстый конверт набитый деньгами. Нис сразу
— Я не шлюха, и мне не нужны ваши деньги. У насилия нет цены.
И вот этот конверт, как доказательство её падения, лежал теперь на обозрении всех. Нис поняла, что только подруга могла положить эти деньги в её чемодан и сделала она это заранее. «Неужели всё было так хорошо продумано? Меня, как зверька, просто загнали в силки, чтобы в них задавить?». Сквозь слёзы обиды она видела, как смеялись неизвестные арабы, уходя обратно к своему столу, как и того, и другого дружественно похлопывали по спине и плечам другие мужчины, привставая из-за стола. Видела, как один из них, самый молодой, но гораздо старше её самой, задержал на ней пристальный взгляд, при этом его красивые губы кривились в насмешливой ухмылке. Она вспомнила его. Это был тот, кто встретив её на выходе из богатого дворца, предлагал ей задержатся и обслужить ещё и его. Нис тогда разозлилась и, задрав гордо голову, молча прошла мимо, не удостоив наглеца даже взглядом. «Отомстил, гад. Сволочь.», — Нис, если бы была возможность, растерзала бы его голыми руками.
Эля тоже улыбалась, но не поднимая глаз доедала свой десерт. Аль Бейн схватил Нис за плечо, развернул к себе и зашипел:
— Ты опозорила меня перед уважаемыми людьми, шлюха. Я никогда не прощаю и меньших проступков. С кем ты шлялась? Говори, пока я не вытряс твою душу.
— Я нигде не шлялась, господин аль Бейн. Я ни в чём не виновата. Всё что произошло, произошло без моего согласия. Это было насилие и я ничего не могла сделать, я не могла защитить себя. Да, я не девственница, но я не имею к вам никакого отношения. Неужели в вашей стране не найдётся той, которая бы отвечала вашим запросам? Ваши женщины красивы. Мы же с вами совершенно незнакомые люди и я не собираюсь за вас замуж и, уж тем более, моя девственность или скорее её отсутствие не должно вас беспокоить.
Араб зарычал, он смял и бросил на стол искусно вышитую салфетку и вперился тяжёлым взглядом в отца Нис.
— Виктор, ты можешь пояснить, что только что сказала твоя дочь?
— Не волнуйтесь. Надо всё проверить. Анисья всегда всё делает назло, когда злится. Обиделась, что не спросили её мнения, вот и устроила этот цирк. У меня есть справка. Она две недели назад проходила врача, — залепетал отец.
— Выбрось эту справку, она уже безнадёжно устарела, — рассмеялся аль Бейн. — И наша с тобой сделка отменяется. Я разрываю контракт, — араб зло выплёвывал каждое слово.
Когда аль Бейн ушёл, отец смотрел на Нис и не знал, что делать. Взглядами они жалили друг друга.
— Иди в свой номер и ни шагу из него. Может быть, удастся что-нибудь придумать, договориться с аль Бейном на каких-то других условиях.
Ещё неделю Нис и Эля провели в Эмиратах. Они не общались, почти всё время кроме ночи Нис сидела в номере одна, Эля с её матерью и сестрой демонстративно ездили на экскурсии и ходили по магазинам. Отец запрещал
— Три недели, — вздохнула Эля. — Мы здесь уже три недели, как жалко, что скоро придётся уезжать.
Услышав про три недели, Нис напряглась и нахмурилась, что-то вспоминая. Схватила телефон и нервно открыла заметки. «Этого не может быть», — про себя застонала Нис. «Задержка. Неужели? Только этого не хватало. Что же делать? Может просто цикл сбился из-за всей этой нервотрёпки?». Она, ещё не теряя надежды, подождала три дня.
Зная, что родственники уехали по делам, как всегда, прихватив Элю, Нис, наплевав на все запреты, мигом помчалась вниз. Совсем рядом с отелем была аптека, поэтому её вылазку никто не заметил, кроме удивлённого администратора, который молча проследил за тем, как она выскочила из отеля.
— Добегу до аптеки, куплю на всякий случай успокоительное.
На душе кошки скребли, громко загребая свои какашки. Всегда, наверное, у каждой девушки, когда начинаются месячные портится настроение. Опять приходится терпеть «эти дни». Вот только сейчас Нис впервые в жизни была расстроена как раз тем, что месячные наглым образом, когда их так ждут, где-то задерживались. Три дня вымотали нервы постоянным ожиданием, и, наконец-то высунув голову из песка, Нис купила два теста на беременность и зашла в туалет ближайшего магазина. Идти с тестами в отель было последним делом, делиться проблемами теперь было не с кем.
Нис сидела на крышке унитаза в общественном туалете и тупо смотрела на тонкий пластик. Она уже прочитала на нём свой приговор. Две полоски не давали усомниться, что настоящие проблемы только начинаются. На фоне всего этого потеря девственности и те две ночи сейчас казались совершенно незначительными событиями, вот только последствия у них были катастрофическими. Мысли метались, в голове постоянно стучал, как дятел, один вопрос: «Что делать?». В конечном счёте, решив стойко молчать и отложить все глобальные решения до возвращения на родину, Нис вышла из кабинки, умылась и, заставив себя улыбнуться отражению, репетируя роль на ближайшие дни, отправилась назад в уже опостылевший отель.
Понимая, что Эля теперь ей не подруга и спокойно сдаст её, Нис молчала, как партизан. Вечером, тихо рыдая под шум льющейся воды, долго сидела на бортике ванны с зажатым в кулаке тестом с двумя ярко-алыми полосками. Ей хотелось выть во всё горло, хотелось, чтобы этой поездки никогда не было. Выключив через два часа воду, опустошённая свалившимися на неё проблемами Нис вышла и побрела к кровати. Она отказалась от ужина, который ей приносили в номер и утром не встала, чтобы хотя бы умыться и расчесаться.
— Что с тобой, Нис? — взволнованно спросила мама. — Ты не заболела? Мне показалось, что ты плакала.
— Да, пожалела себя немного. Не думала, что отец спокойно решит продать какому-то старому мудаку.
— Не смей так говорить об отце. Он заботится о нас. Я уверена, что он решил обеспечить тебе хорошее безбедное будущее. Представляешь, ты бы осталась в этой богатой стране и у тебя было бы всё, чего бы хотелось, если бы не твоя глупость.
— Глупость? В наш век какая разница девственница я или нет? Вон Ольга, почему никого не расстраивает, что она уже её давно потеряла и неизвестно с кем? Все знают об этом и не устраивают скандалов.