Ветер с востока
Шрифт:
Швед понял и с готовностью кивнул. Мужчина дал распоряжение одной из девушек, и она опять побежала по холму. Другие девушки рассказывали, перебивая друг друга, очевидно, о том, что дали ему еды. Мужчины одобрительно кивали.
Девушка вернулась с меховой курткой и протянула ее Венделю, который поблагодарил и попытался надеть ее на себя. После долгого напяливания, натягивания и обдергивания услужливыми руками ему удалось в нее облачиться, но рукава доходили ему до локтей, в плечах куртка была тесна и торчала колом впереди. Юраки смеялись до икоты. Затем мужчины стали серьезными и сказали что-то, указывая вниз, на лодку. Вендель понял, но не представлял себе, как он сможет объясниться. Он огляделся вокруг.
Он сначала показал на себя, затем на запад. Потом на лодку. Жестами он спросил, не может ли он попасть туда на лодке. Мужчины объяснили, что нет, этого он не может. Но он мог следовать с ними, потому что они должны были отправиться туда.
Вендель благодарно кивнул. Он показал руками, что дарит им лодку. Как раз это они и хотели знать. Они просияли. Градом посыпались непонятные распоряжения. После многочисленных разногласий все договорились: мужчины должны были заняться лодкой, а девушки позаботиться о Венделе.
Пятеро маленьких кукол ничего не имели против. Они тащили и тянули его к возвышенности, в то время, как мужчины с усердием заторопились к берегу. Вендель, естественно, последовал за девушками. Он должен был выиграть и ничего не потерять.
Когда они взошли на холм, ледяная тундра встретила его во всем своем устрашающем величии. Но, укрытое от ветра, здесь стояло жилище. Стволы были поставлены конусообразно и покрыты корой. Вендель подумал, не было ли это жилье одним из их «стойбищ» — домом, который стоял здесь постоянно и куда они приходили, когда позволяло время года. Но он не мог об этом спросить, это было бы слишком сложно на языке жестов. Он увидел также собак и сани, сделанные из стройных стволов. Прекрасная работа. Жилище было обнесено высокой неплотной изгородью, которая явно не защищала от ветра, но могла защитить от заносов. Или, может быть, это была просто разметка территории, отграничение от других племен, подумал Вендель. У ограды стояли несколько привязанных северных оленей.
Холм, который так изумил Венделя и который казался таким неуместным, выглядел как огромный промерзший побег, пробившийся из земли. Тундра была тоже не ровной серой плоскостью, как он считал. Теперь, когда он чуть возвышался над нею, он видел, что она изрыта маленькими и большими ручьями, лужами талой воды. Многие речки были все еще покрыты льдом. А далеко на юге, где поздняя полярная весна наступила окончательно, равнина сверкала и переливалась фантастическими красками мхов и лишайников. Это было красивое и захватывающее зрелище. Теперь, когда он оказался в обществе людей, оно не было больше таким тягостно-пугающим!
Собаки не обращали внимания на пришельца. Они безмятежно спали в рыхлом снегу. Это были большие белые косматые животные с настороженным взглядом, но, несмотря на это, безобидные.
По дороге девушки болтали. Порой это звучало так, будто они из-за чего-то ссорились, но более молодые всегда в конце концов уступали, надув губы. В основном, они были радостны и возбуждены из-за своей находки.
Подъем на холм отнял у Венделя силы. Ноги отказывались его нести. Никогда за всю свою жизнь он не чувствовал себя таким слабым. И это именно сегодня, когда у него была целая стайка молодых девушек, готовых восхищаться им!
Он был приглашен в жилище, напоминавшее шатер. Он ожидал увидеть там много людей, но кроме девушек в чуме никого не было. Нежными, но сильными руками они заставили его сесть на мягкие шкуры, которыми был устлан весь чум. Он будто погрузился в мягкий мох. Вендель выразил удовольствие вздохом и широкой улыбкой. Он был вынужден бороться с желанием просто повалиться навзничь и спать, спать! Старшие девушки приготовили для него какой-то напиток. В это время вошли уже знакомые ему мужчины.
Они явно забавлялись чем-то, что было связано с напитком. Они болтали и шутили друг с другом, и Вендель не мог избавиться от ощущения, что шутки были эротического содержания. Старшая девушка протянула ему чашу. Все смотрели на него выжидательно, с искорками в уголках глаз.
Венделю не оставалось ничего, кроме как поблагодарить и выпить. Что, черт побери, это было? Густая, беловатая, перебродившая масса. Было ли это вкусно или нет? Он не мог сказать этого определенно, потому что никогда раньше ничего подобного не пробовал. Он осторожно сделал несколько глотков, посмотрел вверх, кивнул и улыбнулся. Все радостно перевели дух. Затем мужчины получили одну чашу на двоих и все женщины тоже одну.
Венделю хотелось спросить о многом, но что говорить, если не понимаешь языка? Все время улыбаться дружелюбно и ничего не понимая, как баран, — это все, что он мог. Вендель выпил весь напиток сразу, залпом, прежде чем он успел как следует распробовать его на вкус. Теперь он обратил внимание на то, что другие только пригубили напиток. Это его несколько встревожило, особенно потому, что они чрезвычайно веселились в связи с чем-то таинственным. Они казались очень раскованными. И пользовались языком тела, который был явно эротическим. Казалось, что шутки такого рода все время сыпались градом, и он заметил, что делалось много намеков на него. Одновременно по отношению к нему проявлялись почтительность и уважение, словно он был возвышенным существом. От их многочисленных комментариев, в которых он не понимал ни слова, ему начинало становиться немного тягостно на душе. Он начал чувствовать себя странно и в другом смысле. Его голова приятно кружилась… Он с трудом сидел. Усталость. Изнурение. А теперь это новое странное головокружение!
Вдруг снаружи послышались собачий лай и крики. Все бросились к дверному проему, столпились, торопясь выйти наружу. Вендель остановился в дверях. Он понял, почему не должен был пить перебродивший напиток так быстро. Мужчина на собачьих нартах въехал во двор. Все семеро хозяев бросились к нему, кричали ему «хаби, хаби» и взволнованно показывали на чум, в то время как собаки подняли адский шум. Вендель отступил назад в жилище. Они вошли, не мешкая. Сначала девушки. Они пригласили вновь прибывшего войти и посмотреть. Он медленно вошел.
Так впервые Вендель повстречал Ировара. Он был уважаемым человеком, в этом не было сомнений. Крепкого сложения, неопределенного возраста — но не очень молодой, — со спокойными глазами, которые из-за косых век выглядели такими узкими, что их взгляд угадывался только у самых уголков глаз. Он спокойно и дружелюбно улыбнулся Венделю, хотя не доставал шведу и до плеча.
— Русский?
Слава богу, хоть один, с которым Вендель мог объясниться!
— Нет. Швед.
Над этим ответом человек задумался. Слово «швед» было ему явно незнакомо.
— Вы можете говорить по-русски? — спросил Вендель.
— Да, — ответил пришедший, что было, пожалуй, некоторым преувеличением, но он справлялся с объяснениями. Почти как Вендель.
— Воркута. Заключенный. Три года.
Он показал на своих запястьях рубцы после кандалов. До Венделя дошло, что несмотря ни на что, со шведами в плену обращались с известным уважением. А у этих людей не было за спиной великой державы. С ними можно было обращаться как угодно, ничем не рискуя.