Ветер шумит в тополях

Сиблейрас Жеральд

РЕНЕ: Надо смотреть правде в глаза, старина. Единственное, на что вы способны, — это кинуть ваши дряхлые кости на этой террасе!

ГУСТАВ: С чего это вас так разбирает? Успокойтесь, я совершенно в состоянии отсюда выйти.

РЕНЕ: Нет!…Нет, вы уже обросли здесь мелкими привычками. Вы пропадете без сестры Мадлен, без этой собаки, без ваших тополей.

ГУСТАВ: Вы меня провоцируете?

РЕНЕ: Да, и при этом совершенно спокоен… Даже… даже, если допустить, что вы пройдете через парк, сестра Мадлен уж, конечно, не допустит, чтобы вы ступили за решетку.

ГУСТАВ:

Хотел бы я видеть, как сестра Мадлен сможет помешать мне в чем бы то ни было.

РЕНЕ: Могу вам гарантировать, что она воспротивится вашему выходу за пределы приюта.

ГУСТАВ: (встает) Ладно. При других обстоятельствах, Рене, я бы набил вам морду, но вы стары и увечны, битва была бы неравной. Я предпочитаю вам наглядно показать, что вы ошибаетесь. Пошли, Фернан. Уйдем отсюда немедленно!

РЕНЕ: Нет, с Фернаном не считается. Надо идти в одиночку.

ГУСТАВ:…Отлично! Я справлюсь и один.

РЕНЕ: Решетку вам не пройти.

ГУСТАВ: Посмотрим.

ФЕРНАН: Будьте осторожны, по крайней мере…

ГУСТАВ:…Поехали!

РЕНЕ: Ну, так за дело!

ГУСТАВ: (после паузы)…Хорошо… Иду… один. Возможно, до скорого свидания… Говорю «возможно», потому что не факт, что вообще вернусь.

РЕНЕ: Мы здесь подождем некоторое время, а потом, если вы не вернетесь, пойдем ужинать без вас.

ГУСТАВ: Прекрасно! Замечательно! Счастливо оставаться.

Уходит.

ФЕРНАН: Возможно, вы запустили адскую машину.

РЕНЕ: Говорю вам, выйти он не осмелится.

Рене встает и пытается разглядеть с террасы, что происходит вдалеке. Фернан к нему присоединяется.

ФЕРНАН: Вам известно, что во время войны он проявил неслыханное мужество.

РЕНЕ: Пусть так, но выйти он не осмелится… Кстати, вы заметили, он убежден, что я старше него, вопреки реальному положению вещей!

ФЕРНАН: Мне кажется, он опасается лишь одного…

РЕНЕ: Я спрошу у сестры Мадлен, сколько ему лет.

ФЕРНАН: Облысеть.

РЕНЕ: Черт подери, я его не вижу…

ФЕРНАН: Мысль о смерти его не страшит, его обуревает ужас перед лысиной…

РЕНЕ: Он — кокетка! Потому и возраст свой скрывает. Вы знали, что жена бросила его и ушла к знаменитому химику?

ФЕРНАН: Мне он про химика ничего не говорил.

РЕНЕ: Кругом всё спокойно… Странно.

ГУСТАВ: (он возникает у выхода справа) Разумеется, всё спокойно!

РЕНЕ: Вы меня напугали!

Пауза, во время которой Рене рассматривает волосы Густава, который медленно расхаживает по террасе.

РЕНЕ: Ну и?

ГУСТАВ: Ну, я дошел до решетки. Как вы и предвидели, сестра Мадлен хотела вмешаться. Кстати, надо отдать должное

определенному мужеству этой безумицы… Мы долго смотрели друг на друга в упор, и я сказал себе: «Густав, малыш, ты участвовал в самых кровавых битвах Великой войны; раненный, ты провел три дня и три ночи в воронке за линией фронта с вражеской стороны; ты собрал все ордена и медали, которые есть на вооружении у французской армии. Не будешь же ты сражаться с насморочной сиделкой ростом метр пятьдесят шесть. Это недостойно тебя».

ФЕРНАН: У сестры Мадлены насморк?

ГУСТАВ: Небольшой.

РЕНЕ: И что же вы сделали?

ГУСТАВ: Прошел полкруга и принял решение.

РЕНЕ: Эта небольшая прогулка была ненапрасной.

ГУСТАВ: Тест на отъезд. Давайте уедем, в самом деле! Предлагаю вам французский Индокитай!

РЕНЕ: Индокитай?

ФЕРНАН: (Рене) Вы запустили адскую машину.

ГУСТАВ: Давно мне хочется туда вернуться. Вы знаете французский Индокитай?

РЕНЕ: Французского Индокитая больше не существует, Густав. Французов там больше нет.

ГУСТАВ: Тем лучше! Значит, никого не встретим. А вы знаете?

ФЕРНАН: Нет.

ГУСТАВ: Я-то хорошо знаю… Река Меконг… Китайское море… муссоны… предельная влажность… А приходилось вам видеть спускающиеся уступами рисовые плантации?

Рене и Фернан отрицательно качают головами.

ГУСТАВ: А старого и беззубого рыбака-камбоджийца, который чинит свою сеть?

Та же реакция.

ГУСТАВ: А это надо видеть, старина, проникнуться этой полной своей потерянностью на чужбине.

РЕНЕ: Не сомневаюсь. А что мы будем делать в Индокитае?

ГУСТАВ: Что будем делать в Индокитае? Что будем делать?… А что вы здесь делаете?

РЕНЕ:…

ГУСТАВ: Сможете преследовать лаосских женщин на улице. Лаоссок или лаотянок?

РЕНЕ: Я их не знаю.

ГУСТАВ: Научитесь узнавать. Десять тысяч лет рабства! Из поколения в поколение они ходят, запеленав ноги в ленты и скользя по соломенным циновкам. Наслаждение им неведомо, зато они безоговорочно повинуются… Индокитай — это как раз для вас, говорят вам.

У Фернана головокружение.

ГУСТАВ: У него снова обморок.

РЕНЕ: На сей раз, есть от чего.

Густав неловко встряхивает Фернана.

ФЕРНАН: Мы зайдем с тыла, мой капитан, с тыла…

Фернан приходит в себя.

ГУСТАВ: Фернан… Нужно будет подумать о том, чтобы удалить ваш осколок.

ФЕРНАН: Извините, я отключился на фразе о лаосских женщинах.