Ветер времён

Весело и беззаботно журча, лёгкий ручеёк, сбежавший в сторону от шумного водопада, шелестел, перепрыгивая с камня на камень. Иногда, на мгновение замирая, он с новой силой выплёскивался радужным фонтанчиком, словно, играя с маленькой птичкой, полоскавшей свои крылышки в небольшом каменном углублении.

Вдруг, сквозь журчание ручейка и удалённый шум водопада, раздался грохот осыпавшихся камней. Птичка замерла и покрутила своей маленькой головкой. Затем она тревожно чирикнула и вспорхнула, едва успев избежать большой неприятности. Плоский

Огромная чешуйчатая лапа с грозными когтями неуклонно соскальзывала, откалывая куски скалы и отправляя вниз новую порцию камнепада.

Наконец, сделав пару глубоких взмахов мощными крыльями, Дракон привёл своё тело в равновесие и устойчиво укрепился на бурой скалистой вершине.

Чуть наклонив голову, он всматривался вдаль. Там, у самого горизонта, чуть искажая очертания деревьев, гор и облаков, едва заметно колебался воздух. Это прозрачное мерцание быстро и неумолимо приближалось, словно ветер, ворвавшийся в долину. Вот он уже достиг самой вершины, грозя начать свой разрушительный танец. Но, его никто не замечал. Ни трава, ни листва на деревьях… Всё оставалось в своём спокойном состоянии.

И только Дракон видел, как он проходит сквозь деревья, горы и сквозь него самого, взрываясь в сознании мгновенными вспышками ярких образов и заставляя сердце биться ещё сильнее.

Это был не тот ветер, что вздымает волны и рвёт паруса. Не тот, который приносит тучи и бьёт холодным дождём по лицу.

Это был ветер жестокой неизбежности. Тот, что сметает города и страны, события и чувства… И, запечатывая в своих недрах, уносит всё это на край Вселенной.

Чуть выгнув шею, Дракон потянул ноздрями и прикрыл глаза. Он давно не встречал его, но сразу узнал своего старого знакомого.

Да. Это был он – ВЕТЕР ВРЕМЁН.

Серое небо сгущалось и тяжелело перед грозой. Смолкли птицы. Где-то в кронах кривых кедров допевали последние цикады. Тишина, смешиваясь с тягучим жарким воздухом, давила на виски. Казалось, тяжёлый воздух утроил вес, зажатого в ладони, меча. Сильная рука как-то неуверенно двигала клинком, будто вспоминая забытое упражнение.

Большая каменная площадка, обрываясь пропастью глубокого ущелья, другим своим краем упиралась в ступеньки небольшого храма, пристроенного к серой скале.

Прямо у ступенек, наблюдая за движениями человека с мечом, стояли трое буддийских монахов. Один из них, с седой бородой и в длинной серой одежде, в согнутой перед собой левой руке держал чётки из тёмно-синих лазуритовых шариков.

Человек с мечом продолжал так же неуверенно двигаться по площадке. Это был мужчина средних лет с голым торсом, вид которого вполне соответствовал общей картине горного храма. Но приглядевшись внимательнее, можно было заметить некоторые детали, не совсем уместные в этом уголке простоты и аскетизма. Покрой коричневых штанов, заправленных в сапоги из первоклассной кожи. Инкрустированные ножны меча, оставленные на каменных ступенях. И наконец, висевший на груди, круглый золотой медальон с изображением странной птицы на трёх лапах…

По движениям руки с мечом опытный взгляд определил бы в человеке искусного мастера. Тем более непонятными были его неуверенность и сомнения на лице. Казалось, его внутренняя сущность находилась сейчас где-то далеко от этого места…

Лица наблюдавших за упражнениями не выдавали никаких эмоций. Лишь в руке с чётками угадывалось едва уловимое напряжение – большой палец застыл на очередном шарике, чуть заметно покачивая его из стороны в сторону.

Меч продолжал лениво толкать плотный, душный перед грозой, воздух. Цикады совсем смолкли, и тишина стала превращаться в пустоту. Казалось, всё вокруг замедляется… Но вот… Первая капля упала на поднятое к верху остриё и медленно рывками поползла вниз по зеркально отполированному клинку. Откуда-то из глубин ущелья, с перемешанным запахом травы и цветов, освежающей прохладой на площадку ворвался ветер. Ударив в лицо человека с мечом, он зашевелил его волосами и, проникнув в ноздри, казалось, достиг самого мозга.

Человек раскрыл шире глаза и сделал глубокий вдох. Губы плотно сжались. Взгляд стал ясным и твёрдым. Медленно и плавно он отвёл руку с мечом назад и, застыв на мгновение, сделал молниеносный выпад вперёд, хлестнув по воздуху клинком.

Большой палец седого монаха на мгновение замер и резко со стуком щёлкнул шарик вдоль по нитке…

Где-то за горой сверкнула молния. Зашелестел дождь. Оживший клинок летал, рассекая потоки капель. Каждое движение было наполнено одухотворённостью. Казалось, он писал картину или поэму… Атакующие связки были непохожими друг на друга. Сверкающий клинок то: безжалостно разрубал все дождевые потоки, попадавшиеся на пути… То вдруг резко останавливался, будто щадя некоторые из них. Сильные ноги отточенными движениями перемещали человека: то вправо, то влево, вверх, вперёд, на разворот… Всё убыстрялось. Где-то над головой загрохотал гром. Вкладывая последние силы, человек приближался к финалу схватки… со своими сомнениями. Согнув ногу, он выпрыгнул высоко вверх и, уже приземляясь на одно колено, нанёс завершающий широкий горизонтальный удар клинком, рассёкший всё пространство впереди себя.

Гроза откатывалась за гору. За ней быстро перемещался и дождь. Потоки воды скатывались под уклон к краю площадки и исчезали в пропасти. Тучи, постепенно расходясь, выпустили краешек голубого неба и первый лучик солнца, сразу засверкавший мелкими каплями в траве. Затрещали первые нетерпеливые цикады.

Человек поднялся с колена и, улыбнувшись, зашагал к ступенькам храма. Положив рядом с ножнами ещё мокрый меч, он подошёл к монахам и поклонился.

– Учитель!

Седой монах поднял взгляд на человека перед собой и плавно передвинул ещё один шарик на чётках.

– Учитель! Я… – Человек задумчиво замолчал.

– Знаю. Я всё видел. – Старик слегка улыбнулся. – Ты принял решение.

– Да, Учитель! – Человек поднял взгляд.

– Ты нашёл все ответы? – Большой палец замер на очередном синем шарике.

– Нет, Учитель! Я их не нашёл. – Человек опустил взгляд, но тут же твёрдо вскинул его прямо в глаза старика. – Но решение я принял!

Большой палец седого монаха щёлкнул ещё одним синим шариком. Взгляд потеплел. Старик непроизвольно поднял руку и удовлетворённо пригладил кончик седой бороды…

– И что? Он прямо так и сказал? – Человек в широкой богатой накидке из золотой парчи удивлённо скривил губы и взял со стола грубый керамический кубок.

Его собеседник, с аккуратно подстриженной бородой и в одежде когурёского чиновника, также взял свой кубок и, отхлебнув из него, откинулся на резную спинку кресла.

– Я и сам был удивлён. Да и не только я. Вы не представляете – какой там был скандал. – Чиновник снова отхлебнул из кубка. – Да. Он сказал, что это его решение.