Ветер

Андерсон Пол Уильям

Они на такси-кэбе отправились в Гнездо, который был самым высоким в городе зданием и имел гравитационную шахту, ибо многие прибывали сюда не на летательных аппаратах.

Таверна была защищена от дождя стеклянной крышей, сквозь которую на этой высоте звезды безбоязненно могли лить свой свет, не боясь искусственного пламени внизу. Моргана склонялась к западным землям, но все еще серебрила своим светом реку и залив.

На востоке громоздились грозовые тучи, и световые блики выхватывали их из темноты причудливыми пятнами. Инсектоиды призрачной дымкой покачивались над каждым столом.

Народу было немного, тут и там виднелись несколько неясных силуэтов, склоненных над стаканами с напитками, ходил слуга-робот позвякивая стальным покрытием.

– Скучища, - разочарованно сказала Табита.
– Но мы сможем поднять настроение!

– 37

Они принялись пробираться между столиками, пока Аринниан не остановился и не воскликнул:

– Хой! Водан, экх-Хирр!

Его соратник по чосу, изумленный, поднял голову. Он выпивал в компании пухленькой особы, которая одарила вновь появившихся недовольным взглядом.

– Хорошего тебе полета, - приветствовал его Аринниан на планхе, последующая фраза была вполне подходящей для англика, хотя произнесена была на англике автоматически.
– Не ожидал найти тебя здесь!

– Доброго приземления тебе, - ответил Водан.
– Через несколько часов я должен быть на своем корабле. Мой транспорт отходит от базы на Хэлцнон-айленд. Я отправлюсь пораньше, чтобы не подвергаться риску в случае шторма. Неподалеку от дома мы попали в три дьявольских вихря подряд.

– Ты готов к битве, охотник, - сказала Табита со всей возможной вежливостью.

"Это верно, - подумал Аринниан.
– Он жаждет битвы. Только. Если он не смог остаться с Айат до последней минуты, по крайней мере, я бы предположил, что он должен был совершать полет в свете луны, размышляя и созерцая. О, как бы там ни было, пирушки в кругу друзей." Он прервал себя.

Водан сделал знак своей спутнице.

– Кьенна, - сказал он. Его неофициальность была оскорблением. Она качнула крыльями, перья распрямились в печальном подтверждении.

Аринниан не мог придумать никакого извинения, давшего бы ему возможность избежать этой компании. Он и его девушка опустились на сиденья.

Когда подкатился робот, они заказали густое, крепкое нью-африканское пиво.

– Как дуют твои ветры?
– Спросила Табита, попыхивая трубкой.

– Хорошо. Я желал бы этого и для тебя!
– Ответ Водана был точен. Он повернулся к Аринниану, и если его энтузиазм был несколько нарочитым, то он искусно это скрывал.
– Ты, без сомнения, знаешь, что я последние недели был на тренировочных маневрах.

– Да. Айат не раз говорила мне об этом.

– Это было очень интересно. Мой корабль требует умения. Позволь мне рассказать тебе о нем. Один из новых торпедоносцев, подобен земным - прекрасно! Я горд, что смог увенчать его корпус тремя золотыми звездами!

"Айат" означает "Три звезды".

Водан продолжал свой рассказ.

Аринниан посмотрел на Табиту. Она и Кьенна встретились взглядами. Перья последней передали гамму чувств. Даже он смог прочесть большую часть невысказанных фраз этого "языка".

"Да, моя милочка, рожденная, чтобы ходить, Кьенна - то, что она есть, и кто ты такая, чтобы бросать вот эти свои презрительные взгляды? Чем я еще могу быть, если я, выросшая из детеныша в девушку, поняла, что мой любовный период приходит, как только я подумаю о нем, поняла, что для меня во всей Вселенной нет места, где я буду иметь право на уважение? О, да, да, я слышала об этом раньше, не беспокойся "специальное лечение", "советы", - так вот, слаботелая, к твоему сведению: чосы нечасто держат слабых, а я не собираюсь хныкать и просить о помощи. Кьенна пойдет своим путем, и этот путь будет лучшим, чем твой, которая, впрочем, не так уж от меня и отличается. Не правда ли, человек?"

– 38

Табита подалась вперед, похлопала по одной из рук, не обращая никакого внимания на ногти, улыбнулась, глядя в красноватые глаза, и пробормотала:

– Хорошей тебе погоды, девушка!

Удивленная Кьенна подалась вперед.

Какое-то мгновение казалось, что сейчас она кинется на девушку, и Аринниан потянулся к рукоятке ножа, потом она обратилась к Водану:

– Нам лучше уйти!

– Еще рано!
– Итрианин великолепно скрывал свое замешательство. Только облака могут знать, когда я снова увижу моего брата!

– Нам лучше уйти, - сказала она совсем тихо.

Аринниан мог представить себе, какие чувства бушевали в груди Водана: оскорбить ее, бросить вызов, ударить! Не убить, потому то она была не вооружена, но в тоже время это была капитуляция перед самим собой, проще чем самая простая условность.

– Нам самим придется уйти, как только мы допьем пиво, - сказал человек.
– Рад, что встретил тебя. Вечного тебе прекрасного ветра!

Облегчение Водана было очевидным.

Он пробормотал несколько вежливых фраз и поднялся наверх вместе с Кьенной.

Город поглотил их.

Аринниан не мог решиться, что ему сказать. Он был благодарен тусклому свету, лицо его пылало жарче, чем горячий воздух. Он старался не смотреть на Табиту.

Наконец та мягко произнесла:

– Бедная потерянная душа!

– Кто, эта ночная пташка?
– Он сразу же пришел в ярость.
– Мне приходилось раньше встречаться с существами ее сорта. Дегенератки, жалкие преступницы! Ее счастье, если Водан не перережет ей горло в каком-нибудь из низкопробных клубов, в который она его потащит. Я знаю, что там должно случиться. Он блуждал одинокий, потерянный, житель гор, который, возможно, никогда не встречался с ей подобными. Она отметила его, проявила свое умение. Ух!

– Ну а тебе-то какое дело? Я хочу сказать, что он, конечно, твой друг, но я не могу поверить в то, что это патетическое существо сумеет вытянуть из него больше обычной платы.
– Табита выпустила клуб дыма. Ты знаешь, - задумчиво проговорила она, - в этом хорошо проявляются особенности итрианской культуры. Они увенчаны человеческими идеями там, где те не дают им ненормальности быстрой смерти. Но они еще не интересуются вопросами спонсорных изменений, исследований или лечений, даже простым милосердием. Когда-нибудь.