Ветер
Шрифт:
– Ладно, ладно. Уговорил, - уже откровенно смеялся купец, - давненько у меня такого торга не было. Тридцать серебряных и забирай.
– И крепление к поясу в придачу, - добавил я, решив, если уж пошла удача, то использовать её до конца.
– Пёс с тобой. Будет тебе и крепление.
Абсолютно довольные друг другом, мы с купцом пожали друг другу руки. Я отдал ему деньги, взамен получил завёрнутый приказчиком в ткань палаш. Распрощался с торговцем и, вместе с Шаеном, вышел из лавки.
– Слушай, Редрис, - сказал товарищ, когда мы уселись в пойманный экипаж и направились к нему домой, - а у тебя точно в роду купцов не было?
– Нет, Шаен, не было. Ну, или как минимум, я о них не знаю.
– Тогда почему так в этот палаш вцепился? Как будто глотку был готов этому купцу за лишнюю монету вырвать.
– Понимаешь. Этот палаш не так плох, как кажется. Его бы в порядок привести. Наточить. Ножны опять же починить. Купец этим явно заниматься не будет. Да и не нужен ему этот палаш по большому счёту. Так, валяется в дальнем сундуке, только место занимает. А меня мало того, что учили на палашах драться, так ещё и денег в обрез было. Вот я и решил, что это богиня судьбы мне улыбнулась сегодня. И что раз уж выпал шанс купить привычное для себя оружие, то я из кожи вон вылезу, но куплю его.
– Слушай, но если у тебя денег мало, то я мог бы тебе занять. В конце концов, друг я тебе или нет. Отдал бы в крайнем случае со своей доли.
– Нет, Шаен. Денежные займы это будет последнее, что я сделаю.
– Ну, смотри. Тебе решать. Моё дело предложить.
Подъехав к дому Моринот, мы отпустили извозчика и взяв в руки свёртки с моими обновками, направились к двери. Стоило нам только дёрнуть за верёвку колокольчика, как дверь практически моментально открылась, и отворившая её Марта сказала: господин Шаен, господин Редрис, к вам посетитель. Уже битый час вас ждёт.
Отдав покупки прислуге, мы прошли в гостиную. В комнате, усевшись в кресло, сидел мужчина лет тридцати пяти. Честно говоря, первое впечатление он производил довольно неприятное. Пронырливый и скользкий тип. Такие любят быть в курсе всех последних событий для того, чтобы в случае чего использовать имеющуюся информацию против Вас и Ваших друзей. Больше всего этот мужчина напоминал мне хорька.
– Господин Моринот! Господин Хельсдорф!
– сказал хорёк, резко встав с кресла и протянув руку для пожатия, - я Фадор Кремер.
Я пожал руку этому скользкому типу и, переглянувшись с Шаеном, вопросительно уставился на Кремера.
– Я корреспондент газеты "Ведомости Ривенрота", - правильно истолковал наше молчание гость, - хотел бы написать о той жуткой истории, в которую вы попали на днях.
– Подождите, Кремер, - перебил я хорька, - откуда Вы вообще знаете о том, что с нами приключилось?
– Ривенрот небольшой город, - ушёл от ответа журналист, - шила в мешка не утаишь. Тем более, что такие ужасные события происходят у нас нечасто. Я просто обязан рассказать нашим читателям о том, какие ужасные разбойники появились совсем рядом с нами. Более того, статья в газете заставит наших доблестных егерей приложить все усилия для поимки убийц.
От такой пафосной речи я, честно говоря, немного обалдел. Надо же, как он красиво заливает. Егерей стимулировать собрался! А про то, кто разболтал, так и не сказал, кстати.
– Прошу простить, но мне с господином Моринотом необходимо обговорить пару вещей, - сказал я, обдумывая неожиданно пришедшую в голову идею.
– Да, конечно, я подожду, - если Кремер и удивился, то виду не подал.
Кивнув, что понял его, я вышел из гостиной. Дождавшись, пока Шаен последует за мной, я закрыл дверь в комнату.
– Редрис, ты чего?
– удивился товарищ, - с чего такая таинственность?
– Знаешь, в последнее время, у меня нет поводов доверять первым встречным. Откуда ты вообще знаешь, что этот Кремер, или как его там, в газете работает? У нас кроме его слов, никаких доказательств нет.
– Это легко проверить, - сказал Шаен, - у нас всего одна газета выходит. Да и та нерегулярно. До столицы в этом плане Ривенроту далеко. Людей, которые газетой занимаются, не так много. Был бы отец дома, он бы сразу сказал, самозванец Кремер или нет. Но есть и другой способ. Марта обычно находится в курсе всех городских сплетен и слухов. У неё и спросим, знает ли она что-то о нашем газетчике.
Мне данный вариант показался приемлемым. Шаен направился на кухню поговорить с прислугой, а я вернулся в гостиную, дабы наше отсутствие не было совсем уж возмутительным.
– Решили ваш вопрос?
– поинтересовался Кремер у меня.
Вопрос был задан вежливо, но слегка язвительно. Так, чтобы я всё понял, но оскорбиться повода не получил.
– Да, всё замечательно. Сейчас вернётся господин Моринот, и продолжим беседу, - ответил я и замолк, дав понять, что без товарища говорить не собираюсь.
Ждать пришлось недолго. Молчание даже не слишком затянулось. Шаен открыл дверь, вошёл в комнату и незаметно кивнул мне подтверждающе. Впрочем, мне показалось, что кивок не укрылся от глаз газетчика.
– Мы можем рассказать о произошедшем, - начал я, - но при одном условии.
– Сделаю всё, что в моих силах, - всё тем же вежливо-издевательским тоном сказал хорёк.
– Мы с моим товарищем не хотели бы, чтобы наши имена были опубликованы в газете. Сами понимаете, разбойники ещё не пойманы, а мы видели их лица. И если за себя мы ещё можем постоять, то ставить близких под удар не хотелось бы.
– Прекрасно понимаю ваши переживания, - закивал Кремер, - не беспокойтесь. Инкогнито ваших личностей будет соблюдено.
Понимает он, как же! По глазам вижу - думает, что струсили молокососы. Испугались встречи со злыми дядями из реального мира. Впрочем, пусть думает что угодно. Поживёшь в нищете всё детство, так сразу начнёшь достаточно вольно дворянский кодекс чести трактовать. Ничего. Если наше дело выгорит, мы с хорьком ещё поквитаемся. Я ему всё припомню. А пока, улыбаемся и машем, в смысле, не будем выходить из роли.