Ветер
Шрифт:
Мать, стиснув зубы и словно решив для себя что-то, одним движением надела мне на шею украшение.
С тех пор, вот уже три года, я носил амулет не снимая. Один раз, ради удовлетворения собственного любопытства, я зашёл в лавку к торговцу разнообразными магическими артефактами и за небольшую плату договорился о проверке магических способностей амулета. К моему огорчению, мать оказалась права. Ничего необычного кроме формы в амулете не оказалось.
Тем не менее, к амулету я привык. И даже сейчас, сидя в дилижансе вместе с Шаеном и распивая купленное на постоялом дворе дешёвое вино, одной рукой непроизвольно теребил украшение.
Ривенрот,
Всю эту информацию вот уже на протяжении трёх дней практически непрерывным потоком Шаен изливал на меня. Чем успел уже основательно надоесть. Выслушивать по десятому разу историю о том, как его отец, купец средней руки, удачно женился на засидевшейся в девках дворянке с титулом, но без денег, было откровенно скучно. Нет, в изложении Шаена история звучала, конечно, не так. Там фигурировала и вечная любовь, и коварство родственников, которые делали всё для того чтобы не дать осуществиться этому браку, и находчивость его отца, сумевшего доказать всем свои истинные чувства. Но между строк всё было понятно. И в стремлении отца Шаена дать сыну хорошее столичное образование тоже не было ничего удивительного. Но не десятый же раз это выслушивать!
И ладно бы, трепался только Шаен. Позавчера, когда мы проезжали какой-то мелкий городишко, в дилижанс подсела весьма колоритная пара из высокой и худой женщины лет пятидесяти, затянутой в глухое серое дорожное платье и невысокого лысоватого мужичка примерно того же возраста, постоянно теребившего в руках свою шляпу.
За эти два дня мы с Шаеном уже успели узнать, что наши соседи являлись мужем и женой, что были они лавочниками из Ривенрота, куда собственно и возвращались из поездки в гости к своей, удачно вышедшей замуж, дочери. Вся эта информация подавалась в ходе практически не прекращающейся перепалки между супругами. И если изначально мне хотелось дать этой семейке в морду за непрекращающуюся ругань, то теперь я настолько привык к ней, что воспринимал как надоедливый комариный писк где-то на грани восприятия. Вроде и раздражает, но если не прислушиваться, то и не так сильно.
Мне даже вино успело надоесть. Ибо каждая наша ночёвка на постоялом дворе превращалась в попойку. А из-за того, что денег у нас было не так чтобы сильно много, пили мы дешёвое вино, от которого утром следующего дня неслабо так болела голова.
Радовало только близкое окончание поездки с перспективой поесть нормальной еды и выспаться в нормальной постели без нужды
– Слушай, Шаен, - внезапно спросил я своего друга, для того, чтобы сменить тему разговора, - а вас тут всегда дилижансы полупустыми едят?
– Нет, конечно, - ответил товарищ после минутного раздумья, - обычно в такое время года в дилижансах нет свободных мест. А почему тебя это заинтересовало?
– Просто интересно, - не говорить же мне, что я это сказал только чтобы заставить товарища хоть немного помолчать.
– А ты знаешь, это действительно странно, - начал развивать свою мысль Шаен, - помнишь, вчера на постоялом дворе мы видели четырёх всадников, когда приехали? Я им ещё с нами выпить предлагал вечером.
– Да, было что-то такое, - ответил я, - они ещё отказались.
– Точно. Так вот, утром перед отправлением дилижанса я заметил, что их коней уже нет в конюшне. Я ещё спросил у пацана, который за конями ухаживал, куда эти трезвенники делись. Так вот он ответил, что они за час до этого в сторону Ривенрота выехали.
– А что в этом странного?
– То, что обычно никто самостоятельно не ездит. Все обычно стараются вместе с дилижансом ехать.
– А ведь верно, я ещё обратил внимание, что постоялые дворы на расстоянии дневного перехода стоят. Всё думал спросить тебя, так изначально было задумано или просто совпадение.
– Нет, как раз совпадения тут нет. После войны с Арландо тогдашний император для улучшения снабжения с отдалёнными провинциями издал указ разместить на тракте постоялые дворы на таком расстоянии. У нас в семье даже ходит легенда, что первые деньги мои предки как раз и заработали на поставках фуража в эти дворы, - начал рассказывать мне товарищ, - тут ведь какая заковыка - как бы ты ни гнал лошадь, всё равно два перехода за день не сделаешь. - Не знаю, может быть, им в Ривенрот срочно понадобилось. Всё-таки, не маленький город. Да и если у них там дела срочные, то ждать они не могут.
– высказал я своё предположение.
– Сомневаюсь, - задумчиво ответил Шаен, - всё равно, странно это, дилижанс избегать.
– Тут ты уже ничего не поделаешь, - ответил я и замолчал.
Беседа сама собой умолкла. Каждый из нас думал о своём, а дилижанс между тем с каждой минутой приближался к месту нашего назначения.
– Смотри, сейчас лес начнётся, - отвлёк меня от раздумий товарищ, - значит, до Ривенрота часа четыре езды осталось.
Покрытая редким кустарником степь, по которой мы ехали с самого утра, граничила с раскинувшимся от одного до другого края горизонта высоким лиственным лесом, куда и уходила дорога.
– Сейчас сделаем небольшой привал, - продолжил просвещать меня Шаен, - по нужде там сходить и ноги размять, и дальше поедем уже без остановок до самого Ривенрота. Дилижансы тут всегда останавливаются.
В подтверждение его слов, возница замедлил скорость, и не доезжая до границы с лесом метров двадцать свернул с дороги на утоптанную площадку, где явно частенько бывали люди. Не дожидаясь полной остановки дилижанса, с передка спрыгнули оба наших охранника, путешествующих вместе с кучером. Краникенами взвели небольшие арбалеты и пошли в сторону леса, внимательно осматривая ближайшие кусты.