Ветер

Минаков Константин Геннадиевич

– Тут что, всегда так?
– поинтересовался я у товарища.

– Нет, - ответил Шаен, - обычно на дорогах тихо. Просто граница не так далеко, а какие у нас отношения с Арландо, ты и сам знаешь. Поэтому, старый указ об обязательном наличии охраны в дилижансах никто не отменял.

– У нас в Лидии с этим чуть проще, - сказал я, - кругом горы, и хоть граница с Арландо тоже в наличии имеется, реально перейти её можно только на нескольких перевалах, которые всегда под контролем.

Тем временем, охранники дошли до опушки, не нашли там ничего подозрительного и, махнув рукой, пошли обратно. Убедившись, что всё в порядке, возница крикнул нам, что можно выходить.

Первыми через левую дверь, которая оказалась ближе к лесу, вышли наши, порядком надоевшие попутчики. А затем уже и я с Шаеном пошёл на выход через правую дверь.

Однако, стоило только мне спуститься на землю, как со стороны леса раздались сухие щелчки арбалетных выстрелов и звон разбитого стекла в окне дилижанса.

– Ложись, дебил, пристрелят же, - крикнул я товарищу, валя Шаена на землю и падая рядом с ним.

Упав, я тут же откатился за переднее колесо, что давало хоть какую-то надежду на защиту от попадания арбалетного болта. Убедившись, что непосредственная опасность мне не угрожает, я начал осматриваться и обнаружил совсем не радостную картину. Нет, с Шаеном было всё в порядке. Он, как и я, использовал в качестве укрытия колесо дилижанса. Но вот с нашими спутниками всё было совсем не радужно.

Один из охранников, получив болтом в грудь, был уже мёртв. Второй получил ранение в ногу и сейчас укрылся за молодым дубом, пытаясь перезарядить арбалет. Наша скандальная спутница получила ранение в горло и сейчас лежала в пыли, истекая кровью. Её муж, судя по всему, не был ранен, но смерть спутницы явно помутила его рассудок. Он уселся рядом с телом жены и, причитая, пытался целовать её руку. Также не повезло вознице. Болт попал ему в висок, и кучер умер, не успев даже слезть с передка дилижанса. Хорошо ещё, что лошади не понесли и продолжали спокойно стоять на месте, так быстро всё произошло.

– Эй, Шаи, ты цел?
– негромко окликнул я товарища.

– Да, всё нормально, только стеклом немного руку порезал, когда на землю упал, - ответил товарищ, - а ты как?

– Тоже цел, - коротко ответил я.

– Что делать будем?
– продолжил задавать вопросы Шаен, - тут долго оставаться нельзя. Обойдут сбоку и пристрелят нас, как собак.

– Не мешай. Дай подумать, - ответил я, лихорадочно размышляя на тему того, что же делать для того, чтобы выбраться из этой ловушки живыми.

Тут моё внимание привлёк возница, рядом с трупом которого, на передке, лежал взведённый арбалет. В голове появилось некое подобие плана.

– Шаен, слушай меня внимательно, - начал я доносить свою идею товарищу, - ты дилижансом управлять умеешь?

– Нет, - ответил мне товарищ, - не доводилось.

– Понятно, - сказал я разочарованно, - я тоже толком не умею. Значит, далеко уехать мы не сможем. А пешком топать безыдейно. Ладно, переиграем. Тогда другой вариант. Сейчас я попробую докричаться до нашего соседа. Если горе его не полностью сломило, то по счёту ты с ним запрыгиваешь в дилижанс. Я запрыгиваю на место возницы. Хлестаю лошадей. А там как повезёт. Насколько сможем уехать - всё нашё. Главное от обстрела уйти, а там, в лесу спрячемся. Ты скажи, ты эти леса знаешь хоть?

– Ну, так.
– замялся товарищ, - ездил несколько раз с отцом. К Ривенроту, может, и выведу, но поблуждать придётся.

– Ясно, - сказал я, - не самый лучший расклад, но имеем, что имеем. Кстати, а почему эти сволочи больше не стреляют?
– задал я мучивший меня с самого начала нападения вопрос.

– Не знаю. Возможно, лошадей не хотят перебить случайно, - ответил товарищ.

– Неважно. Не стреляют, так не стреляют. Нам же лучше, - отбросил я ненужные мысли и обратился к оплакивающему свою жену лавочнику, - эй, уважаемый, как вас там, вы жить хотите?

Но тот, будучи в шоке от произошедшего, проигнорировал мои слова, продолжая сжимать в руках ладонь своей жены. Дальнейшие попытки привлечь внимание страдальца пресёк громкий крик со стороны опушки.

– Вы там, за дилижансом, - с едва различимым акцентом кричал мужской басовитый голос, - сдавайтесь. Нам не нужны ваши жизни. Просто отдадите все ценности, которые у вас есть и мы отпустим вас с миром.

– Может, сдадимся? Всё равно у нас даже оружия толком нет, - неуверенно спросил меня Шаен.

– Ага, как же. Вон, у жены лавочника тоже оружия не было, - ответил я, - и где она теперь? Пристрелят нас. А если не пристрелят, так прирежут. И вообще, ты его голос слышал?

– Слышал. А что с ним не так?

– А то, что арландец он. Не знаю, как у вас в Ривенроте, но у нас в Лидии арландцы встречаются. Вот только не любят их. И если уж сотворят чего, то спрашивать с них будут по всей строгости. А эти уже четыре человека убили. Если мы до города доберёмся, то ловить их половина империи подымется. Не простят крови. Поэтому нет резона шайке этой в живых нас оставлять.

– Да, ты прав, Редрис, - после небольшого раздумья сказал Шаен, - не жить нам тут, если ничего не сделаем.

– Слушайте меня внимательно, - снова раздался уже знакомый бас, - сейчас для того, чтобы показать, что я не хочу вас убивать, я выйду из леса. А вы, тем временем, чтобы не наделать глупостей, откинете подальше ваши зубочистки и отойдёте от дилижанса. Всё понятно?

– Смотри, Редрис, это наш шанс, - вполголоса сказал Шаен, - если бежать, то сейчас.

– Знаю я. Меня только лавочник пугает. Хоть и доставал всю дорогу, но бросать его не хочется.

– Тогда давай так. Ты запрыгиваешь на передок, я запрыгиваю в дилижанс и пытаюсь затянуть этого страдальца в салон. А там, уже на всё воля богов. Смогу, так смогу, а нет, так и пёс с ним. Пусть остаётся, арландцу на жизнь жалуется.

Тем временем на край лесной опушки вышел один из нападавших. Роста в нём было не менее 180 сантиметров, да и телосложение соответствующее - здоровый такой мужик, лет тридцати. Особых примет, кроме роста, у грабителя не было. Тёмные, начавшие седеть короткие волосы, неприметное чистое лицо без шрамов от оспин, которые частенько встречаются у работников ножа и топора. Такого в городе увидишь и не запомнишь.