Вето на девочку
Шрифт:
И это обычная гостевая спальня, а не покои принцессы? Точно?
– Лучше, чем в общаге? – подначивает Катерина. И подмигивает заговорщицки. – Пойдем, мою хатку покажу.
Деловито бежит вперед и толкает следующую дверь в конце коридора.
– Папочка расстарался, – шепчет довольно Катя.
А я смотрю на розовое чудо. Инкрустированная мебель, цветы в вазах. Кровать, ковер. Все розовое! Даже люстры!
– Балдею от этой комнаты, – признается Катерина. – Чувствую себя настоящей принцессой.
Раскинувшись звездой, Катя хлопает по стеганому покрывалу.
– Иди сюда…
Но стоит мне только сделать шаг к кровати, как в комнату вбегает маленькая белая собачонка. И с радостным лаем бросается сначала мне под ноги, а потом на кровать к Кате.
– Жужа! – подхватывает ее Катерина. – Ты еще тут? – смотрит удивленно.
– А где ей быть? – появляется в дверях Александр Георгиевич. – Твоя собака. Прислуга присматривает. К ветеринарам возим. Там счета больше, чем у меня, – усмехается криво.
– Так ты здоровый, а она – больная, – морщится Катерина.
– И что? Пристрелить ее за это? – резко бросает Димиров и, присвистнув, зовет: – Иди ко мне, Жужелица.
Та бойко спрыгивает из Катиных рук и спешит к своему благодетелю. А тот, опустившись на корточки, подставляет руки, разрешая собаке привычно умоститься в ладонях.
И у меня сразу теплеет на сердце, когда маленькая мальтипу всем тельцем прижимается к мускулистой мужской груди.
– Я же просила тебя от нее избавиться, – дует губки Катерина.
– Я похож на Герасима? – приподнимает одну бровь Димиров. В голосе звучат стальные нотки, а на лице застывает маска холодного раздражения.
Вроде ничего не происходит. Никто не кричит, как у нас в семье. Но Катя, мгновенно почувствовав перемену отцовского настроения, тут же сникает и идет на попятную.
– Какой еще Герасим? – хлопает она глазками, поспешно вставая с кровати.
– Жужа не Му-му, – встреваю я в разговор. И тут же прикусываю себе язык. Вот кто тебя просит, Макарова!
– А, в этом смысле! – смеется весело Катерина. – Ну пусть живет собакевна, – разрешает милостиво и добавляет со вздохом: – Только ко мне пусть не подходит. А то заразит еще!
– Кать? – изумленно пялится на дочку Димиров. – Ты серьезно?
– У нее шов на животе, – морщится Катерина.
А я замираю в ужасе. Даже дышать забываю. Как можно отказаться от беззащитного питомца? Больной, ну и что? Не заслуживает любви?
– Тогда пойду в прорубь кину, – резко разворачивается к двери Димиров.
– Нет! Не надо! Отдайте ее мне! Пожалуйста! – вскрикиваю я от неожиданности.
А в ответ слышу дружный хохот Димировых. И сама краснею от стыда. Это же надо быть такой тупой?! Ну какая прорубь в конце августа?
– Держи, –
– Спасибо, – шепчу я, прижимая к груди маленький белый комочек. И наткнувшись на черный бездонный взгляд Димирова, наклоняюсь к собаке. – Какая же ты красивая, Жужа!
Маленькая добродушная псинка внимательно смотрит на меня, будто что-то решая, а потом маленький розовый язык стремительно облизывает мой нос.
– Фууу, – скривившись, тянет Катерина. – Фууу!
– Есть контакт, – довольно улыбается Александр Георгиевич. Идет к дверям. Но останавливается на пороге, словно вспоминая, зачем приходил. – Катя, шашлык начнем жарить через час. Для бассейна у вас осталось немного времени.
– Хорошо, папочка, – лисой юлит Катерина и мурлычет ласково: – Если мы на полчасика задержимся, ты же не рассердишься. Правда?
– Нет, – отрезает Димиров. – Сегодня я прошу прийти вовремя. У нас к ужину приглашены Лиманские. Вам, девочкам, придется развлекать Алину.
– Мы будем, папочка, – нежненько воркует Катерина.
А как только за отцом закрывается дверь, обнимает меня со спины. Уткнувшись лбом в позвоночник, обвивает руками мою талию.
– Настька, ты просто чудо. Так классно разрулила конфликт. Мне бы папа еще долго эту псину вспоминал. А так… пасьянс сошелся. Спасибо, роднуля!
5. Лучше сказать правду
Около бассейна я чувствую себя неуютно. И даже сама понять не могу почему? Нервно кутаясь в белоснежный махровый халат, лениво раскачиваюсь на качелях и поглаживаю уткнувшуюся мне в бок Жужу.
Рядом на террасе уже вовсю идут приготовления. Фигуристая женщина в форменном платье тщательно вытирает длинный каменный стол. А двое мужчин разжигают мангал, стоящий в сторонке.
Любуюсь синим небом, березками и елочками. И залипаю взглядом на биокамине, где в прозрачной стеклянной чаше пылает огонь.
На улице прохладно. Особенно под вечер. Так и хочется пересесть поближе. Погреться.
А может, меня знобит от нервов, а не от местной погоды. Маме я так и не дозвонилась. Отправила лишь эсэмэску, что добралась нормально и устроилась на месте.
– Настя, давай сюда! – кричит из бассейна Катерина, отвлекая меня от грустных мыслей. – Вода отличная!
– Не-не-не, – отмахиваюсь я, смеясь. – Мне на нее даже смотреть страшно.
Жужа приподнимает голову, словно прося «не уходи!». Да я и сама не собираюсь. Разве что за носками подняться. Но тогда Катя очень долго будет надо мной прикалываться.