Ветры Куликова поля(Рассказы о воинской доблести предков)
Шрифт:
Старинный герб Таганрога. Город заложен по указу Петра I в 1698 г.
Высадившись в Пернове (теперь эстонский город Пярну), Карл не мешкая двинулся к Нарве «говорить» с третьим противником.
Марш шведов был скорый. Заканчивался он в сильную метель, когда за двадцать шагов ничего не было видно. Незамеченными шведы приблизились к русским позициям и внезапным нападением обратили в бегство несколько полков пехоты и конницы. Бежать надо было через реку. Кавалеристы спасались вплавь, пехота ринулась
Преображенский полк и Семеновский полк, в отличие от других, не дрогнули, стойко отбивали шведов. Крепко держалась дивизия раненого генерала Вейде. (Сын иностранца, жившего в Москве, Адам Вейде был в потешных войсках Петра, там он постигал вместе с царем военное дело.)
Шведов было раза в четыре меньше, чем русских. К тому же, разграбив русский лагерь, солдаты нашли запасы вина и напились до потери боеспособности. В этот момент Карл XII был так же близок к победе, как и к поражению. Но командовавший русским войском герцог де Кроа не смог установить связь с дивизией и полками, стоявшими твердо, и поспешил капитулировать. Карл, зная состояние своего войска, так обрадовался, что обещал пропустить русских восвояси с оружием; всю ночь шведы наводили мост, чтобы поскорее спровадить русских от Нарвы.
Еще до рассвета гвардейские полки — Семеновский и Преображенский — в полном порядке переправились на правый берег реки Нарвы. И тут Карл нарушил обещание: остальные полки должны были перед мостом складывать оружие. Больше того, шведский король оставил у себя в плену генералов и офицеров — около 700 человек. Достались шведам 145 пушек, 28 мортир, 6 гаубиц — вся русская артиллерия — и 20 знамен. Полное поражение русских. Стремительная победа шведов.
Европа славила юного — уже восемнадцатилетнего — полководца Карла XII. Петр I, хотя и был во время сражения в Новгороде, подвергался осмеянию. На шведской медали, выбитой в то время, он был изображен греющимся у своих пушек. «Это Петр стоит и греется» — гласила надпись; на другой стороне медали Петр бежал и утирал слезы — шапка падает с головы, шпага брошена.
Карлу громкая победа у Нарвы сослужила, однако, недобрую службу. Он самым серьезным образом поверил в свою полководческую звезду, в непогрешимость своих суждений и действий.
Шведская монета риксдалер с изображением Карла XII, 1718 г.
В нем поселилось самое страшное для военачальника — пренебрежение к противнику. «Нет никакого удовольствия, — говорил он, — биться с русскими, потому что они не сопротивляются, как другие, а бегут; если бы Нарва была покрыта льдом, то нам едва ли бы удалось убить хотя одного человека».
«Никогда не пренебрегайте вашим противником, — советовал Александр Васильевич Суворов, — но изучайте его войска, его способы действия, изучайте его сильные и слабые стороны». «Я против того, — говорил Георгий Константинович Жуков, — чтобы отзываться о враге, унижая его. Это не презрение к врагу, это недооценка его».
Умудренные генералы советовали своему королю идти в глубь России. Деморализованное русское войско бредет к Новгороду, артиллерии у русских нет, как нет командиров. Самое время нанести окончательный удар Петру. Появившись перед Москвой, шведы ободрят врагов царя. Софья заперта в монашеской келье, но дух ее не сломлен. И не все стрельцы истреблены. Ропщут крестьяне, обремененные военными поборами. И горожане тоже.
Карл соглашался с такой оценкой обстановки. Больше того, он считал положение Петра совсем никуда не годным. Поэтому поход на Москву отложил на недалекое будущее, на то время, когда разделается с Августом. В такой очередности действий был и резон: приструнив Августа, шведы обезопасят себя в дальнем походе на Москву от нападения саксонских войск с тыла; саксонские войска были боеспособнее русских и — теоретически — могли нанести такой удар.
После Нарвы Карл направил свое победоносное войско в Польшу, чтобы разделаться там с саксонскими войсками. А с поляками Карл надеялся не воевать, лишив польской короны Августа и передав ее кому-либо из своих сторонников.
Как воспринял Петр полную конфузию своих войск под Нарвой? Так же, как неудачу первого похода на Азов. Он не впал в уныние, не опустил руки, не отказался от намерения пробить выход к Балтийскому морю. Петр понимал, что виктория шведов мало чего стоит. Такую армию, какая была у русских под Нарвой, разбить легко. Еще раз перед Петром осветились печальным светом пороки и неустройства российской жизни. Петр, начав войну со шведами, должен был одновременно повести войну с врагом внутренним — с отсталостью страны и с теми, кто был доволен существующим положением.
Российского врага петровских дел можно представить в облике длинноволосого, длиннобородого боярина; он в тяжелой высокой шапке, в дорогом кафтане — с полами до пят, рукавами до колен; тучный, неподвижный, с одной мыслью в голове — не пропустить вперед кого-либо из иного рода, с одним чувством в сердце — удержать при себе богатство и еще прибавить; готового зарубить топором, отравить ядом, задушить цепкими пальцами того, кто попытается изменить его полудикое существование.
Собственными руками Петр отрезал бороды, обрывал непомерно длинные рукава и полы кафтанов, злобно-опасных лишал и головы. Главной силой, которую Петр направил против реакционного боярства, были служилые дворяне и купцы-промышленники. Он помог им окрепнуть и увеличиться численно. Перед дворянами и купцами Петр распахнул ворота к богатству и славе. Привилегии князей и бояр, которые те получали по наследству, при Петре мог получить и «худородный». Нужно только быть преданным делу Петра, не жалеть для службы ни своей жизни, ни жизни других. И еще непременное, очень важное условие: приносить тому делу видную пользу. Последнее условие сужало ворота богатства и славы перед глупыми, ленивыми, неумелыми.
Если проследить взлеты государств в самые разные эпохи, мы непременно увидим во главе их умных, энергичных, высокоодаренных деятелей. И еще непременно увидим вокруг таких деятелей — на различных ключевых должностях — людей тоже высокоодаренных, умных, энергичных. Не бывает так, чтобы во главе государства был гений, а его окружение состояло из посредственных лиц. Не бывает и обратного — глава державы лицо посредственное, а окружение талантливое. Не бывает по очень простой причине: посредственный руководитель боится талантливых, он не только не приближает их к себе, а всячески травит, изводит, унижает; у него зависть к ним и постоянное опасение, что кто-то из них займет его место. А гений не опасается такого. Гений ищет себе подобных. И дело процветает.
Руководителем, который не боялся умных, энергичных людей, так как сам обладал выдающимся умом и энергией, был Петр I. К руководству важными делами России он привлек одаренных князей, бояр, дворян. К ним прибавил и «худородных» — таких, как Александр Данилович Меншиков, Никита Демидович Демидов. Первый был сыном дворцового конюха, торговал с лотка пирогами на базаре. Второй — мастер-оружейник.
Меншиков начал службу потешным солдатом в Преображенском полку, а дослужился до генералиссимуса. Острый ум и редкостная храбрость помогли ему стать выдающимся кавалерийским начальником. Он одним из первых получил высший российский орден Андрея Первозванного. Он стал первым, кому был пожалован титул князя, до этого княжеский титул был только наследственным.