Ветры Куликова поля(Рассказы о воинской доблести предков)
Шрифт:
Ушаков, видя все это, продолжал сближаться с противником, при этом его эскадра из трех колонн тоже перестраивалась в линию боя. Если помнишь, читатель, в Керченском сражении наш флотоводец в один из моментов боя все свои фрегаты вывел во вторую линию, которая встала напротив кораблей авангарда. Сделал он это потому, что русский авангард подвергся очень сильной атаке лучших турецких кораблей, фрегаты тогда помогли отбить атаку. А теперь, не дожидаясь атаки на авангард, но зная, что она непременно будет — такая уж тактика Гуссейна, — контр-адмирал загодя определил три фрегата во вторую линию, в резерв.
И вот оба флота сблизились. Было три
Такой характер боя обрекал турок на поражение, русские артиллеристы стреляли гораздо лучше артиллеристов противника. И капудан-паша, чтобы изменить бой, послал быстрый и сильный корабль своего вице-адмирала, своего командира авангарда, на русский передовой корабль. У вице-адмирала было намерение поставить корабли Голенкина в два огня. Но тут вступили в бой фрегаты резерва — 40-пушечные «Покров Богородицы», «Иоанн Воинственник» и «Иероним». Турецкий корабль получил такую порцию ядер и других снарядов, что бежал и укрылся за линией своего флота.
К самому горячему месту сражения подошли линейные корабли: флагманский «Рождество Христово» с 80 пушками, «Преображение» с 66-ю и «Александр Невский» с 50-ю. Огонь русской артиллерии усилился. Флагманский корабль один вывел из боя три турецких корабля, они вышли из линии с повреждениями. Капудан-паша понял, что дальнейшее ничего хорошего не сулит его флоту и ему самому, он поднял на мачте своего корабля сигнал к отступлению.
До темноты корабли Ушакова преследовали неприятеля. Темная ночь, усилившийся ветер остановили оба флота. Противники встали на якорь. Корабли Ушакова зажгли сигнальные огни, чтобы не терять друг друга из виду и держаться вместе; малые суда, поскольку ветер все крепчал и крепчал, были отосланы на стоянку к Очакову.
Ночь прошла. Ранним утром 29 августа взору русских моряков предстал в отдалении неприятельский флот. В темноте ночи, гонимые ветром, турецкие корабли разбрелись по округе и теперь стояли разрозненные; несколько неприятельских кораблей оказались совсем близко от русских. В опасном положении был и русский фрегат «Амвросий Медиоланский», он стоял, как его застала ночь, в гуще турецких кораблей. Гибель его или плен в таком положении казались неизбежными.
Ушаков поднял на «Рождестве Христовом» сигнал — сниматься с якоря, преследовать противника. Так же, как в утро 28 августа, турецкие моряки рубили якоря, под всеми парусами уходили к устью Дуная. (К слову сказать, в те времена якоря были поистине драгоценной вещью, выделка больших якорей в две-три тонны весом требовала от кузнецов высочайшего умения и искусства.)
«Амвросий Медиоланский», которого турки посчитали своим (флагов на фрегате не было никаких), тоже участвовал в бегстве, а потом, улучив момент, ушел в сторону и, подняв свои флаги, обратился в преследователя; мужество и выдержка командира фрегата капитана 2 ранга Михаила Николаевича Нелединского сохранили корабль для русского флота.
Снова, как во всех прежних сражениях, турецкие корабли оторвались от погани. Лишь два корабля отстали от бегущих: 74-пушечный «Капитания» и 66-пушечный «Мелеки-Бахри» («Владыка морей»). Оба в бою прошлого дня были сильно повреждены, поэтому и шли тяжело.
«Капитания» пыталась идти за своим флотом до последней возможности. Ее отчаянное сопротивление объяснялось тем, что на ней находился трехбунчужный паша Сеид-бей, полный адмирал турецкого флота, старый и опытный, храбрый и мужественный. Сеид-бея султан послал для присмотра за Гуссейном и уже был, по существу, назначен вместо него капудан-пашой. К тому же на «Капитании» находились многие морские чиновники и хранилась вся флотская казна — деньги немалые. Сам же корабль был недавней постройки, в море вышел первый раз и считался лучшим во всем флоте.
На «Владыке морей» ни о чем хорошем не помышляли. «Владыка» был отрезан от своих. Он шел к мелям, разделяющим фарватер между Кинбурном и Хаджибеем. В погоню за ним Ушаков послал бригадира Голенкина с двумя кораблями и двумя фрегатами. Окруженный русскими кораблями, «Владыка морей» без боя сдался. Капитан его был убит еще в первом бою, было убито около ста человек команды, а пятьсот шестьдесят моряков сдались в плен.
До самой гибели не спустила флага «Капитания». Вот как о бое с ней писал сам Ушаков: «В 10 часов пополуночи передовые нашего флота догнали адмиральский неприятельский корабль. Из наших, находясь ближе всех к нему, корабль „Св. Андрей“ первый вступил с ним в бой, и, гнавши, подходил еще к нему на ближнюю дистанцию, и подбил фор-марсель, причем оный неприятельский корабль ход свой и прострелено парусов, а крупных повреждений мало: мачты пришлось менять лишь на „Рождестве Христовом“, „Петре Апостоле“ и „Александре Невском“».
Победа в Тендровском сражении, более крупная, чем в Керченском проливе, вызвала и отклики громче и восторженнее. Александр Васильевич Суворов приветствовал ее словами: «Виват Ушаков!» Флотоводцу на этот раз был пожалован Георгий 2-й степени.
Суворов такой же орден получил в первую русско-турецкую войну, когда, будучи генерал-майором, разбил турок в Туртукае. Но самой большой наградой и Ушакову и всем морякам эскадры, находившимся в сражении, было всеобщее признание заслуг молодого Черноморского флота России.
В ордере (приказе) главнокомандующего Потемкина Черноморскому адмиралтейскому правлению об этих заслугах говорилось так: «Знаменитая победа, одержанная Черноморскими ея и. в. силами под предводительством контр-адмирала Ушакова в 29 день августа над флотом турецким, который совершенно разбит и рассыпан с потерею главного своего адмиральского корабля „Капитания“, сожженного, и другого корабля, с иными еще судами в плен взятого, служит к особливой чести и славе флота Черноморского. Да впишется сие достопамятное происшествие в журналы Черноморского адмиралтейского правления ко всегдашнему воспоминанию храбрых флота Черноморского подвигов».
Всего лишь семь лет прошло с того дня, когда Ушаков возглавил постройку корабля № 4 в Херсоне. И вот за такой короткий срок не только построено достаточно кораблей, но, одна за другой, одержаны флотом славные победы. Впервые за столетия Черное море показалось султану, визирю, пашам — от однобунчужных до семибунчужного — весьма и весьма опасным…
Главным итогом Тендровского сражения был беспрепятственный поход гребной флотилии из Очакова в устье Дуная. Мешали только штормы в пути. Но, как доносил Адмиралтейскому правлению справедливый де Рибас, «все суда гребной флотилии благополучно, в стройном порядке и без малейшего повреждения вошли в Дунай. Бури, которые они претерпели, проходя море, ясно доказывают крепость их состава, а сие свидетельствует полное искусство строителей оных, в чем и имею долг отдать истинную справедливость».