Ветры Запада. Книга 2
Шрифт:
— Не имею ни малейшего представления, ваше величество. Хотя должен признаться, что мне действительно было необходимо с вами встретиться.
— Вы хотите сказать, что это не вы послали эту записку?
— Совершенно определённо не я, ваше величество. У меня нет возможности подкладывать что-то на ваш стол. А вот у герцога Баварского, по всей очевидности, есть.
— Значит, вас послал ко мне Оттон? — нахмурился он.
— Именно так, ваше величество, — подтвердил я.
Император с кронпринцем переглянулись, а потом дружно уставились на меня.
—
— Почему что, ваше величество? — переспросил я. — Почему герцог поручил это мне, или почему я согласился выступить посредником?
— Для начала, почему он послал именно вас?
— Полагаю, его доверенные лица слишком заметны. Можно предположить, что церковь за ними присматривает, и, если они внезапно куда-то исчезнут, это сразу возбудит подозрения.
— А когда вы успели стать доверенным лицом дядюшки Оттона, барон? — с любопытством спросил кронпринц.
— Не думаю, что герцог хоть сколько-нибудь мне доверяет, ваше высочество, — усмехнулся я. — Но ему известно, что княжество заинтересовано в предложенном варианте решения конфликта, и он вполне логично предположил, что я приложу все силы, чтобы донести до его величества преимущества такого решения. Совершенно верно предположил, кстати говоря.
— То есть вы утверждаете, что церковь ничего не знает о вашем поручении? — с показным недоверием спросил император.
— Я очень на это надеюсь, ваше величество, — признался я. — Ваш конфликт далеко превосходит уровень простого барона, и я предпочёл бы держаться от него подальше. Или, по крайней мере, чтобы меня связывали с ним как можно меньше.
— Но при этом вы всё-таки согласились взять на себя это поручение? — с ясно ощущаемой насмешкой спросил император, и кронпринц заулыбался.
— Я немного задолжал герцогу Баварскому, — объяснил я, — так что у меня просто не было возможности отказаться.
— И каким образом вы ему задолжали? — с любопытством спросил он. — Кстати, барон, что же вы стоите? Присаживайтесь в это кресло — в конце концов, у нас не допрос, а дружеская беседа.
В самом деле? А то сначала это было настолько похоже на допрос, что у меня и мысли не возникло, что у нас дружеская беседа.
— Благодарю вас, ваше величество, — сказал я усаживаясь. — Дело в том, что люди герцога взяли в плен довольно ценного для меня служащего. Служащую…
— Ведьму? — перебил меня кронпринц.
— Мы не пользуемся такой терминологией, но да, Владеющую. При этом его высочество отказался взять выкуп и отпустил её просто так. Я был вынужден признать долг семейства, так что когда он попросил меня выполнить его поручение, мне пришлось согласиться. Возможно, я бы предпочёл заплатить выкуп, но выбора у меня не было.
— И о каком выкупе шла речь? — с любопытством спросил император.
— Мы не обсуждали конкретную сумму. Герцог просто спросил меня, какую максимальную сумму я готов заплатить за её освобождение. Я ответил, что готов заплатить и сто тысяч пфеннигов, но считаю такую сумму чрезмерной.
—
— Определённо не рядовая, — не сдержал усмешки я. Знал бы он, насколько нерядовая.
— А вам известно, в чём заключалась ваша роль? — с интересом посмотрел он на меня.
— Моя роль, ваше величество? — не понял вопроса я.
— Я имею в виду, в Трире.
— Ах, это! Насколько я понимаю, я должен был выступить мальчиком для битья. Предполагалось, что герцог меня показательно разгромит и таким образом слегка оживит гражданскую войну, а архиепископ Бопре решит при этом кое-какие надоевшие вопросы с вольностями Трира. При этом выиграли бы все — ну, кроме меня и жителей Трира, конечно. Вы это имеете в виду, ваше величество?
— Значит, вы это раскопали, — с удовлетворением заметил Конрад. — И Оттон, получается, отказался от этого прекрасного плана? Или всё-таки нет?
— Если и не отказался совсем, то не так уж рвётся этот план выполнять, — заметил я. — Во всяком случае, у меня сложилось именно такое впечатление от беседы с ним. Собственно, это вполне понятно — потери ожидаются довольно серьёзные, и зачем ему терять лучших солдат ради решения проблем архиепископа? Грабёж Трира вряд ли будет достаточной компенсацией. К тому же, большую часть ценностей бюргеры наверняка давно уже вывезли.
— Да, мне докладывали, что ваш так называемый вольный отряд оказался не совсем таким, как ожидал Бопре, — с улыбкой кивнул император. — Признаюсь, нас в своё время изрядно повеселил доклад о том, с каким изяществом архиепископ втянул вас в свои схемы. Но то, что он получил в результате, оказалось не в пример смешнее. Хотел бы я видеть его лицо, когда в Трир один за другим пошли эшелоны с боевой техникой! Не скрою, что я рад такому исходу — возможно, это поможет брату задуматься о том, что у церкви свои интересы, и они с его интересами совсем не совпадают.
— Из моей беседы с его высочеством я вынес впечатление, что он это прекрасно понимает, — заметил я. — Сотрудничество с церковью его порядком тяготит, но политик часто вынужден выбирать союзников из тех, что есть, а не из тех, кого хочется.
— Вот он и выбрал, — хмыкнул император.
— Так и вы тех же самых выбрали, ваше величество, — напомнил я. — Не сочтите за неуважение.
Конрад помрачнел, а принц Дитрих неожиданно ухмыльнулся.
— Он прав, отец, — заметил он. — Мы и сами ничем не лучше дяди.
— Нам пришлось, — сварливо сказал император, — и довольно об этом. Мы отвлеклись — так что желает нам передать наш мятежный брат? Я, конечно, и так представляю, чего он хочет, но давайте послушаем.
— Не уверен, что его можно назвать мятежным, ваше величество. Если я правильно понимаю ситуацию, мятежа как такового ещё нет, хотя герцога усиленно к этому подталкивают. Его высочество передаёт вам, что церковь заручилась большинством в коллегии курфюрстов…
— Церковь? — перебил меня император.