Ветры Запада. Книга 2
Шрифт:
— С девицами такое случается, — философски заметил князь. — Есть у них свойство выходить замуж, порой совершенно неожиданно. Не успеешь и глазом моргнуть: была девица — раз, а она уже и дама.
— Так-то так, но интересна личность перспективного мужа, — я почувствовал, как князь внутренне подобрался, поняв, что сейчас услышит что-то интересное. — Это некий Клаус фон Абенсберг — личный друг герцога Баварского и Светлый паладин церкви.
— Какая… энергичная девица, — удивлённо поднял брови князь. — И фамилия жениха мне тоже кажется знакомой.
— Он был старшим сыном и наследником графа Абенсберга, но когда обнаружилось, что
Князь внимательно слушал, уже полностью осознав, что я рассказываю не просто любопытную историю.
— Молодые, естественно, хотели бы жить вместе, наслаждаясь обществом друг друга, однако вот неприятность — Ладу в империи вовсе не хотят видеть, потому что для них она ведьма, противная Господу. Единственным вариантом видится переезд Клауса в Новгород, и, как оказалось, эта идея не вызывает у него никакого протеста. Он, в общем-то, и не скрывает, что немного обижен на империю и церковь. Графы Абенсберг принадлежат к верхушке империи, и наследнику совсем не понравилось, что его в одночасье лишили всего и выкинули на свалку.
— Что ты ему пообещал? — перебил меня князь.
— Что его никак не будут ущемлять, если он просто приедет жить. Если же он пожелает принять наше гражданство, то его дворянство будет признано без дополнительных подтверждений. Для нас он по-прежнему граф — лишение дворянства на основании того, что он одарённый, с точки зрения наших законов является юридически ничтожным. А вот если он откажется от христианства, то совершенно реальным будет и признание герба. Здесь, впрочем, есть скользкий момент — Христу вряд ли понравится, если его отвергнет высокопоставленный паладин, так что Клаусу отказ от христианства может очень дорого обойтись. Я сказал ему, что, в принципе, возможен вариант, когда он останется христианином, но поклянётся, что его потомки христианами не будут. Однако у меня нет полномочий такое обещать, и решить это может только сам князь.
Князь надолго задумался.
— Церковь тебя проклянёт, — убеждённо заявил он.
— А я-то тут при чём, княже? — изумился я. — Я ему Ладу не подкладывал, да и вообще в сердечные дела своих служащих не лезу. Я бы её и в империю отпустил, но это же не моя вина, что влюблённые там жить не смогут.
— Как у тебя всё это получается… — князь покрутил головой. — И как ты считаешь — он нам нужен?
— Нужен, княже, — убеждённо ответил я. — Очень сильный Владеющий, с хорошей перспективой возвыситься. Лада тоже сильная и перспективная, дети наверняка будут с хорошим даром. Причём Клаус совсем не против гарема, даже, по-моему, наоборот. Наше семейство ему жён и обеспечит сколько захочет, у нас хватает красивых девчонок. В результате получим большую семью сильных Владеющих, полностью преданную княжеству. Вернуться в империю у них вряд ли получится, да и для чего возвращаться? У Клауса там ничего нет, а с братом отношения напряжённые. Есть ещё один интересный для нас момент: через Клауса будет неплохой выход на имперское дворянство — пусть его и лишили титула, но для дворян он по-прежнему свой, а для Оттона вообще друг детства.
— Правильно рассуждаешь, — с удовлетворением сказал князь. — Значит так: передашь ему, что если он захочет герб, то клятвы хватит. Но с условием, что он пойдёт к тебе вассалом. Не спорь! — возвысил он голос, хотя я и не собирался спорить. — Без поддержки сильной семьи ему от герба
— Я понял, княже, — согласно кивнул я. Собственно, я и ожидал, что князь повесит ответственность за Клауса на меня — больше всё равно не на кого.
— Я доволен тобой, Кеннер, — серьёзно сказал князь. — У тебя всё?
— Нет, княже, не всё. Я поговорил с Оттоном, а потом по его поручению съездил к императору и поговорил с ним. Кое-что в имперской кухне немного прояснилось.
— Так, так, — князь снова подобрался. — Рассказывай.
— Ты, наверное, знаешь, княже, проблему с вольностями в империи? И города, и владетели накопили столько разных вольностей, что империя превратилась в рыхлое образование, где никто ничего никому не должен.
— Я бы сказал, что это преувеличение, — заметил князь.
— Так видит ситуацию император, — пожал я плечами. — Он привёл мне в качестве примера сицилийский поход.
— Да, громкая история была, — усмехнулся князь. — Мне рассказывали, что Конрад после этого сильно изменился. И неудивительно — позорище было ещё то, макнули его в грязь знатно. То, что над ним муслимы смеются — это ладно, кого там волнует, что враги думают. Но его же и свои дворяне после этого перестали уважать.
— Так они же сами прислали ему вместо войск какое-то отребье!
— И ты думаешь, что они об этом вспоминают? — саркастически хмыкнул князь. — Ты многих людей знаешь, способных сказать: «В этом провале виноват я, потому что поступил недостойно»?
— Ну, вообще-то, и такие люди встречаются, — попытался возразить я.
Князь ничего на это не ответил, лишь посмотрел на меня с весёлой иронией.
— Я сказал глупость, княже, — со вздохом признал я.
— Вот, кстати говоря, ты, Кеннер, за свои ошибки не цепляешься, — одобрительно заметил князь. — Это хорошая черта — почти любую ошибку можно исправить, если в ней не упорствовать. Ладно, продолжай.
— Похоже, что именно после той истории император решил, что такое положение дел неприемлемо, и решил его исправить. Однако вольности просто так отобрать невозможно — те же курфюрсты вряд ли согласятся утвердить императорскую буллу, ограничивающую их права. Поэтому император пошёл другим путём — он начал отбирать у имперских владетелей земли — например, тот же Ландсгут у Баварии. Когда дворянство поняло, что император не остановится, им ничего не оставалось, кроме как взбунтоваться.
— Погоди, Кеннер, — нахмурился князь, — ты хочешь сказать, что гражданскую войну затеял сам Конрад?
— Именно так, княже, — кивнул я. — У него более чем достаточно сил, чтобы раздавить любой бунт, а у мятежников можно отобрать всё что угодно, и никто слова против не скажет.
— Ловко, ловко, — пробормотал князь. — Это объясняет, почему Оттон Баварский не так уж рвётся воевать. Такая вот интересная гражданская война у них получаются — не понять даже, то ли они воюют, то ли нет. Но всё же Конрад рискует — гражданская война вообще дело такое… она может очень неожиданно повернуться.
— Она и повернулась, княже, — подтвердил я. — Церковь сразу же туда и влезла, вот прямо обеими ногами. Партия, которая поддерживает герцога Баварского, заручилась большинством в коллегии курфюрстов. В результате Оттону воевать и не нужно — коллегия признает наследником именно старшего брата императора, а не кронпринца.