Ветряная мельница любви
Шрифт:
— По-моему, ты поступил умно, — заметила она. — И все же это страшновато. Я надеюсь, ты больше никогда не попадешь… в такое положение.
— Ну, по крайней мере, я теперь буду умнее, — отвечал Тони.
— Он ведь мог побить тебя. И я не думаю, что у тебя с собой было много денег.
— Такого рода мерзавцы обычно берут чек и держат человека в заложниках, пока не получат по нему наличными. Еще они могут заставить отдать им все, что у тебя есть при себе.
Валерия ахнула.
— Слава Богу, что всего этого не случилось. О, Тони, как же ты мог так рисковать? И подумай, как было бы ужасно, если бы папа узнал об этом!
— Никто, кроме нас с тобой, об этом не узнает. А ты ведь никому не расскажешь?
— Конечно, нет, — заверила его сестра. — Но как это ужасно, что эта мадемуазель Рене, которая казалась милой девушкой, пыталась заманить тебя в ловушку таким отвратительным способом.
— Это послужит мне уроком: доверять никому нельзя, — отвечал Тони. — А все же в этой Рене что-то есть. У нее потрясающее чувство юмора.
Он говорил сейчас, словно маленький мальчик, который съел целую коробку шоколадных конфет. Валерия вздохнула.
— Ну, по крайней мере ты посмотрел канкан.
— И это — самое главное, — горячо согласился Тони. — Ия надеюсь, что теперь, после того как вся эта история с «Мулен» закончилась, мы благополучно вернемся домой и папа наконец отпустит меня в Париж.
Валерия засмеялась:
— Вполне возможно. Но умоляю тебя, Тони, пусть никто никогда не узнает, как ужасно мы с тобой поступили. Наши родные были бы… шокированы, если бы узнали, что я побывала в «Мулен-де-ля-Мер».
— Я знаю, — отвечал брат, — и обещаю быть очень осторожным. Надеюсь, граф не догадался, что мы не те, за кого себя выдаем?
Упоминание о графе причинило Валерии такую боль, что она не сразу смогла ответить. Наконец она сказала:
— Нет, он… и не подозревает об этом… К тому же… мы никогда больше с ним не увидимся!
7
Валерию разбудил шум машины. Она поняла, что их яхта уходит со своей первой стоянки, где ее никто не должен был заметить, в другую, более оживленную часть порта. Именно туда должен был прислать за ними карету герцог.
Решив, что ее разбудили вовсе некстати, Валерия повернулась на другой бок и заснула снова.
Когда рано утром они с братом внезапно появились на борту «Морской змеи», матросы, которые несли вахту, изумились.
Валерия предоставила объясняться Тони, а сама спустилась в свою каюту, разделась, легла в постель и заснула, едва ее голова коснулась подушки.
Проснувшись окончательно, она поняла, что уже достаточно поздно и приближается время обеда.
Пока они с Тони ехали в карете, она спросила его, в котором часу за ними приедут.
— В письме я сообщил герцогу, что мы прибудем в Сен-Жан утром двадцатого числа, — ответил он, — и вежливо намекнул, что хорошо бы он прислал за нами карету часа в два дня.
Валерия подумала, что в таком случае у нее еще есть время, чтобы одеться. И еще она надеялась, что их появление на рассвете не станет причиной неприятностей.
Одевшись, она прошла в салон, где уже сидел Тони, читая газету.
— Доброе утро, Вэл! — радостно приветствовал он ее.
— Все… в порядке, — осторожно спросила Валерия.
Он улыбнулся:
— Я сказал капитану, что в доме, где мы остановились, было слишком шумно, а потому мы не захотели там оставаться и решили вернуться на яхту.
— Это ты хорошо придумал, — засмеялась Валерия. — А капитану это объяснение не показалось странным?
— Нет, конечно. Да и с чего бы? И знаешь, Вэл…
Тут она слегка вскрикнула и подняла руку:
— Я думаю, что во Франции тебе не следует называть меня Вэл.
Подумав, Тони ответил:
— Ты полагаешь, что граф может быть знаком с герцогом и как-нибудь случайно в разговоре с ним упомянуть о женщине, которую он знал как мадам Вэл Эрар?
Валерия кивнула.
— Никогда не надо оставлять ненужных следов, — сказала она. — Если уж приходится лгать, то надо следить, чтобы все вышло гладко. — Она вдруг почувствовала, что ей хочется плакать, и закончила, с трудом выговаривая слова: — Надеюсь, что мне… больше никогда… не придется этого делать.
При этом Валерия подумала, что теперь всю оставшуюся жизнь будет страдать от своей лжи. Она никогда не встретит человека, которого сможет полюбить так, как полюбила графа. Чтобы доставить удовольствие Тони, ей пришлось выдавать себя за женщину, которой ее родители стыдились бы. И граф никогда не узнает правды.
Валерия вспомнила, как ее старая няня говорила: «Одна ложь тянет за собой другую». Няня еще любила повторять: «Грехи бросают длинные тени».
«Теперь тень этой лжи всегда будет меня преследовать», — подумала девушка.
И все же нельзя было сейчас давать брату почувствовать, как она несчастна.
Огромным усилием воли Валерия заставила себя казаться веселой и за завтраком даже посмеивалась над тем, как Тони удалось прошлой ночью выпутаться из неприятного положения.
— Надеюсь, теперь они… ничего не могут поделать? — спросила она, немного нервничая.
— Ничего! — ответил брат. — И я надеюсь, теперь им стыдно за себя. Я знаю, что ты думаешь, — добавил он, помедлив. — В следующий раз они, конечно, найдут другого простака. Но я в другой раз буду вести себя осмотрительнее. — Поскольку она промолчала, он продолжал: — И, конечно, если папа будет продолжать руководить мною, «другого раза» не случится.
Валерия понимала, что Тони на этот раз легко отделался. Но не стоило говорить ему об этом.
Она перевела разговор на предстоящую встречу с герцогом.