Ветвящееся время. История, которой не было
Шрифт:
При дворе монгольского владыки Запада – Бату -хана, или одного из его ближайших родственников – Байдара, Орду, или кого-то другого, отираются разнообразные знатные подонки со всей Европы. Лебезя, выпрашивают они кто ярлыки на графство или герцогство, а то и на королевство (как унижаясь, выпрашивали ярлыки на великое княжение потомки Ярослава Мудрого и Изяслава Киевского), кто должность епископа – право инвеституры, после гибели великого понтифика, переходит к ханам (вот и решился сам собой давний спор между императорами и папами!). Да и самого римского папу – если завоевателям
Уцелевшее католическое духовенство, поставленное перед выбором – повиноваться или умереть, призывает с амвонов паству к покорности и смирению, объясняя нашествие язычников тем, что христиане прогневили Бога, требуя молиться и каяться. В обмен оно – как и в реальности на Руси, получает льготы и относительную неприкосновенность. Конечно, есть и обратные примеры – среди руководителей многочисленных восстаний, вспыхивающих то тут, то там, немало лиц духовного звания. В будущем многих из них возведут в сан святых и мучеников, но в то время их ждет только одно – поражение, смерть в бою или мучительная казнь.
В монгольских войсках, и в относительно немалом числе, появляются рыцари. Это может показаться удивительным – ведь в массовом сознании рыцарь – это непреклонный борец за веру Христову, смертельный враг язычества, неукоснительно верный сюзерену.
Действительность имеет очень мало общего с этим образом.
Исторические хроники пестрят сообщениями о рыцарях, в мирное время грабивших торговые обозы и даже монастыри, становившихся пиратами и разорявших владения собственных сюзеренов. Особо этим грешили оставшиеся без средств к существованию мелкие феодалы, изгнанные из уничтоженных арабами государств крестоносцев, которых как раз было немало в описываемое время. И это не считая тех представителей европейской знати, что принимали магометанство, пополняя ряды берберских корсаров.(117,146)
Один из рыцарей уже позднейшего времени – Вернер фон Урслинген, приказал выбить на своих доспехах девиз, в переводе с латыни гласивший: «Враг Бога и милосердия».(76,211)
А чего стоит, например, история пресловутой «Каталонской компании» – шайки (иного выражения не подобрать) из двух с половиной тысяч конных рыцарей, не считая оруженосцев и ландскнехтов, терроризировавших в начале следующего – XIV века Афинское герцогство, и увенчавших свои похождения убийством герцога и организацией в его владениях настоящей пиратской республики.(117,451)
Такие и им подобные личности вполне пришлись бы ко двору в воинстве Чингизидов.
Тем более и в нашей истории ханам служили не только отдельные европейские рыцари – отщепенцы, но целые воинские части, сформированные из высокородных воинов. Так, наемный рыцарский полк был в составе войск Мамая, и тех вовсе не смущало, что они проливают кровь за язычников и мусульман.
Итак, Европа во власти монгольских государей – внуков Тэмуджина, сыновей Джучи -хана.
Некоторые шансы имели страны Иберийского полуострова – Леон, Кастилия, Португалия – объединенные войска которых могли надеяться остановить монголов в Пиренеях.
По прежнему не смирились с порабощением польские земли.
Успешный отпор завоевателям дают швейцарцы, умело используя горную местность, и не одна тысяча степняков полегла в попытках оседлать альпийские перевалы. Попытки десантов в Швеции и Норвегии пресекаются скандинавскими флотами, а их высадки в тыл монголам, доставляют захватчикам изрядное беспокойство.
В горах Пелопоннеса, болгарского Пинда, в Татрах, в лесах Трансильвании и Мазовии продолжают существовать не принявшие власти монголов земли – своего рода, партизанские края.
Теперь отвлечемся на время от бед католического мира, и обратим взгляд на восток, на земли наших предков.
Положение Руси – увы – практически не улучшилось сравнительно с имевшим место в нашей истории.
Да, у монголов нет возможности тратить силы и время на окончательное «умиротворение» русских земель. Но зато им приходится испытать на себе всю тяжесть положения тыла действующей вражеской армии.
Через южную Русь проходят пути, по которым в Европу следуют монгольские войска (точнее – войска монгольской империи, ибо, как уже говорилось, с течением времени в них все больше преобладают иноплеменные подданные Чингизидов), не делающие особой разницы между землями уже включенными в состав империи, и теми, которые еще предстоит покорить.
Туда же отводят на отдых уже повоевавшие части, и думается, не надо уточнять, как ведут себя их воины.
Для снабжения армии у еще уцелевших жителей отбирают последнее, в результате южнорусские земли, до Киева и Чернигова, на долго, на многие века приходят в полное запустение.
Не менее тяжелые последствия влечет непрерывная мобилизация в воюющую в Европе армию русских людей.
Как ответ вспыхивают восстания – в Твери, Владимире, Суздале.
«И побиша татар везде, не терпяше насилие от них» – так говорят летописи.
Ответом служат карательные экспедиции – так же, как и в действительно произошедшей истории. Разве что в них участвует меньшее число войск.
Единственные, кому удается более – менее спокойно пережить происходящие бедствия, откупаясь, правда, обильной данью и посылкой относительно небольших отрядов, – это новгородские земли, Ярославль, Полоцк.
Правда, в будущем, по всей видимости монгольские набеги были бы не столь частым бедствием, и не так, если можно выразиться, интенсивны. Все-таки, основные силы ордынцев, переместивших центр тяжести своих устремлений к западу, находятся достаточно далеко от северо-восточной Руси, хотя юго-западные земли страдают не меньше, чем в реальности.
Итак, подведем печальный итог. К шестидесятым-семидесятым годам ХIII века цивилизации в Европе фактически нет. Словно бы ход времен и в самом деле повернулся на семь-восемь веков назад, к эпохе Великого переселения народов, когда царили Аларих и Атилла.