Ветвящееся время. История, которой не было
Шрифт:
Примерно то же самое утверждает и Поликарпов, уточняя, что «…хан Батый…под влиянием побед Александра Невского над шведами и датчанами захотел вернуться от берегов Адриатики в низовья Волги, ибо опасался иметь у себя в тылу столь выдающегося полководца». (13,259)
Отчасти, вышеизложенное соответствует действительности – несмотря на все монгольские победы, просторы Восточноевропейской равнины сыграли роль своеобразного амортизатора: как бы там ни было, русские дружины не один воздух рубили мечами. Но куда большее значение имело то, что после внезапной смерти наследника Чингисхана – Угедея (кстати, довольно-таки своевременной), начался активный процесс раздела великой монгольской орды между его наследниками. А получивший ее западные земли Бату-хан вовсе не стремился к новым завоеваниям, предпочитая войне и победам, вопреки мнению Чингисхана, – наслаждение разнообразными радостями жизни.
В конечном счете, именно смерть Угедея спасла западный мир.
Случись так, что Угедей прожил подольше и умер бы после начала войны, Европе это уже не помогло бы – завоевание все равно продолжилось, разве что несколько притормозилось. Прекратить победоносный поход для монголов – все равно что волкам бросить уже загнанную добычу.
Итак, представим, что спасительная весть не приходит (всего-то и надо было кагану прожить еще годик-другой!), и поход монголов на запад продолжается.
Нельзя сказать, что европейцы вовсе не предпринимают никаких усилий по совместной обороне.
Император Фридрих II спешно рассылает всем европейским монархам письма, с призывом сплотиться во имя защиты веры и своей земли. Но уже поздно – династия Гогенштауфенов давно успела зарекомендовать себя далеко не с лучшей стороны, и в этих призывах видят лишь стремление подчинить себе Европу, воспользовавшись благоприятным предлогом. Более того – широко распространяются слухи, что сам император тайно сносится с монголами, рассчитывая с их помощью сокрушить папский престол. Да и времени для организации отпора уже, по большому счету, нет.
Монголы по прежнему ведут наступление по двум направлениям – на северо-запад, в сторону Вены, на Мюнхен и дальше – на Бургундию, и на юг, против Италии.
А впереди них наступает неодолимый страх, практически полностью парализующий волю к сопротивлению. Каждая новая победа умножает силу монголов.
Свою лепту вносят и монгольские лазутчики, старательно сеющие слухи о непобедимости монголов, их чудовищной многочисленности и жестокости.
Только тут власть имущие осознают, как слепы они были и, должно быть, стены дворцовых покоев услышали бы немало бесполезных сетований и проклятий судьбе…
Охваченные ужасом, люди день и ночь возносят молитвы в храмах, бросая повседневные дела, и моля: «Господи, избави нас от ярости татар».(15,280) Все шире распространяется убеждение, что происходящее – несомненный признак приближающегося конца света – тем более, что, по сути, средневековье непрерывно жило во мнении, что он недалек. В народных массах утверждается мнение, что монголы – упомянутые в Библии народы Гог и Магог, чье нашествие должно предшествовать Страшному Суду.(73,164)
И все то, что творится в Италии, когда на ее территорию вторгаются свирепые азиатские захватчики, лишь способствует утверждению подобного мнения. Словно бы вернулись времена падения Рима, когда такие же неисчислимые орды обрушились на беззащитную, погрязшую в смутах и разложении империю.
Италия – самый высокоразвитый и богатый регион тогдашней Европы.
Огромное количество городов – процент городского населения так же выше всех на континенте. И в каждом, даже в самом маленьком городке, есть чем поживиться – сокровища церквей и монастырей, богатства феодалов, купцов, городская казна…
Население же не слишком воинственно – уже давно основная масса местных властителей привыкла полагаться на иноземных солдат – кондотьеров.
Правда, города защищены, вполне казалось, надежными стенами… Но разве защитили такие же стены Краков, Сандомир и Буду? А до того – Пекин, Самарканд, Балх?
В течение буквально считанных недель один за другим берутся приступом, грабятся и сжигаются города северной Италии – Венеция, Милан, Флоренция…
Иные города (та же Генуя, сумевшая в нашей истории неплохо наладить сотрудничество с золоордынскими ханами), пытаются договориться с завоевателями, откупиться золотом. Иногда им это даже удается – ограбленные дочиста, пережившие появление наглых захватчиков на своих улицах и массовое насилие над женщинами, они все же избежали тотальной резни и уничтожения.
Закончив грабить север полуострова, поздней весной 1242 года монголы идут на столицу христианского мира. Вместе с папскими отрядами на защиту Рима выступают войска королевства Обеих Сицилий – ленного владения старого врага Святого Престола – Фридриха II.
Сильно запоздавшее, и уже по одному этому бесполезное прозрение! Рим взят и разорен не хуже (вернее не лучше) чем при вандалах. Римский папа, возможно, незадолго перед этим успевший объявить всеобщий крестовый поход в защиту веры, пленен и стоит на коленях перед каким-нибудь из монгольских царевичей, тщетно вымаливая пощаду. Алтарь оскверненного собора Святого Петра превращен в стойло для коней завоевателей. В течение двух-трех следующих месяцев максимум, монголы проходят из конца в конец весь Итальянский сапог. За войском движется громадный обоз с награбленным – взятую добычу можно сравнить только с той, что досталась армии Чингисхана в китайских землях.
Затем, оставив один-два тумена на полуострове, монголы уходят на север, куда перемещаются основные боевые действия. Они атакуют южные границы Французского королевства, обращая в пепел только-только пришедший в себя после катарских войн начала века Лангедок и Прованс.
Европа в глубоком страхе внимает сообщениям о уничтожении древних городов и разорении богатейших провинций, а известие о взятии Вечного Города и сокрушении святого престола повергает христиан буквально в смертельный ужас.
Зато константинопольские патриархи и греческие владыки Малой Азии и Пелопоннеса, наверняка радуются падению римской церкви, будучи убеждены, что это – божья кара римским еретикам.
Впрочем, они как раз имеют шансы уцелеть – покорение южных земель монголы наверняка бы отложили до окончательной победы на западе.
Наступление северной группы монгольских войск, которым лично руководит престарелый Субудай-баатур, разворачивается столь же успешно. Первой в чреде городов Священной Римской Империи, обреченных в жертву степному богу войны Сульдэ, становится Вена. На ее защиту, во главе отборного войска выступает сам император Фридрих Гогенштауфен, к которому присоединяется Вацлав I. И у стен бывшего римского Виндабона повторяется трагедия Легницы и Шайо. Войско Священной Римской Империи разбито, император гибнет, или взят в плен – чтобы быть казненным.