Ветвящееся время. История, которой не было
Шрифт:
На курултае 1206 года он избирается ханом всех монгольских племен (других кандидатов просто не осталось в живых), и именно тогда принимает новый титул, ставший вторым именем, под которым он стал известен. [40]
В 51 год он только-только начал свой путь к власти над миром, путь, на котором он, отдадим ему должное, продвинулся дальше всех претендентов на нее за всю известную историю человечества.
…В течение следующих двадцати лет, которые ему отпустила судьба, Чингисхан непрерывно воюет. То один против многих стран, то в союзе с недавним врагом против недавнего друга. Это не блицкриг, это долгая и тяжелая борьба с численно
40
В буквальном переводе, титул этот звучит как Океан-хан, или, если угодно «Хан, величием равный океану» (Чингис – одно из названий озера Байкал).
Армии его, как огненный смерч, пронеслись от Гоби до Гиндукуша, Дона и Багдада. Он сокрушил древние, тысячелетние государства, которые, могли бы существовать еще века и века, перекроил карту мира и изменил всю дальнейшую историю.
Чжурдженьская империя (с ней – самым высокоразвитым государством мира тоговремени – Тэмуджин воевал особенно упорно) и которой, быть может, не хватило совсем немного времени для создания огнестрельного оружия, способного остановить степную конницу, начисто уничтожена после четырех войн. Последний, добивающий удар нанесен уже после его смерти сыном Угедеем, в 1231-34 годах. (76,200)
Разбиты и поставлены на колени тангуты, кара-кидани, восточные половцы, уйгуры, стерт с лица земли Киргизский каганат. В прах повергнут богатейший Хорезм, где города, сдававшиеся без боя – Бухару и Самарканд, ждала та же участь, что и тех, кто сражался до конца – смерть. Их судьбу разделило еще множество народов и стран, вплоть до лесных племен Южной Сибири.
И одновременно, иноплеменники появляются теперь уже не только в массе простых воинов, но и в ханской ставке, среди советников и приближенных. Таковы, например один из ближних советников кагана – китаец Елю Чу Цай, манчжур Ляо Ван, занимавший должность начальника канцелярии уйгур Тачачунг. Личной гвардией Чингисхана командует другой тангут – Чаган, а одним из туменов – чжурджень Тугэньваншай (своего рода, циньский генерал Власов).(76,189)
К 1226 году армия Чингисхана стоит уже на Инде и у Гиндукуша. А за два года до этого он шлет свою армию в поход на запад, и там, у Калки, страшную силу монгольской сабли суждено испытать русским воинам.
Тут следует упомянуть об одном эпизоде последних лет жизни того, кого современники называли Потрясатель Вселенной. В 1221 году он отправляет приглашение прибыть в свою ставку выдающемуся философу той эпохи, приверженцу даосизма, Чань-Чуню. В этом послании и в сохранившихся записях бесед между двумя столь несхожими людьми, Чингисхан раскрывается с совсем неожиданной стороны.
Без сомнения перед нами воистину великий ум, самостоятельно сумевший подняться до удивительных высот понимания мира. Как знать, кем бы мог стать этот человек, родись он в иное время, и в ином месте.
Умер Повелитель мира осенью 1227 года, на войне, пытаясь окончательно сокрушить все еще сопротивлявшихся восточных тангутов. Неизвестны ни подлинные обстоятельства его кончины, ни место, где упокоились останки этого великого и страшного человека. Его потомкам удалось еще больше расширить империю, но, как это бывало и прежде, созданное не очень надолго пережило создателя.
Хотя… если вдуматься, это «недолго», составило более ста лет, и еще многие века шел спор за наследство Темуджина, окончательно
Воины его сына Угедея доходили до Одера и Померании. Внук Чингисхана Хулагу, в 1258 году окончательно уничтожает Арабский халифат, его армия стирает с лица земли крупнейший город мира той эпохи – Багдад. Весь Средний Восток был обращен в пустыню, песок поглотил развалины городов и разрушенные оросительные каналы.(15,59) Только много столетий спустя раны, нанесенные тем нашествием, затянулись. И вместе с тем, династия ильханов Ирана, потомков Хулагу, правит почти полтора века, покровительствуя наукам и искусствам, сражаясь с турками и арбами и заключая союзы с государями далекой Европы.
41
Последний массовый набег крымских орд пришелся на царствование императрицы Анны Иоанновны, (1737 год) так что, теоретически, еще Ломоносов или Суворов вполне могли быть захвачены в плен, и проданы где-нибудь на бахчисарайском или стамбульском базаре.
Другой его внук – китайский император Хубилай, через семьдесят лет после смерти деда высаживает монгольские десанты на Яву и Японские острова, пытается покорить Индокитай и Бирму.
Его потомки становятся русскими князьями и индийскими императорами. Его почитают многие в нынешнем Казахстане, хотя именно предков современных казахов – куман и киргизов он истреблял особенно безжалостно. К его грозной славе пытались примазаться еще не так давно в маоистском Китае, а такой приверженец гуманистических идей, как Г. Уэллс поставил его в исторической табели о рангах выше Александра Македонского и Карла Великого(13,116).
А ЮНЕСКО в 1999 году признала Чингисхана «человеком второго тысячелетия». По этому поводу, можно, конечно, сколько угодно морализировать, но ведь и в самом деле его деяния в колоссальнейшей мере определили облик современного мира.
Итак, представим же себе, что судьба распорядилась так, что смерть настигает будущего «Потрясателя Вселенной», до того, как монголы объединены под его скипетром. Все равно – умер ли он от голода и лишений в детских скитаниях, убит ли тайджиутами, погиб ли в одной из бесчисленных схваток, отравлен ли в китайском плену. Или, наконец, вообще не появился на свет, ибо его мать – прекрасная Оолун, не стала пленницей Есугея.
Как развивалось бы дальнейшее течение истории в таком случае?
Вначале рассмотрим возможную судьбу самой Монголии.
По мнению Поликарпова, в конце концов, нашелся бы кто-то, кто повторил бы сделанное Тэмуджином, пусть и не в таких масштабах, и Монгольский каганат все равно возник бы. (13,118)
Того же мнения придерживается так же и Игорь Можейко: «…погибни Тэмуджин от руки меркитов или в колодке у своих родичей, объединение…и рождение новой Монголии, все равно произошло бы…потому что распад родового строя привел к революционной ситуации в степи. И мы тогда узнали бы из учебников истории иное монгольское имя». (22,122)
То есть на месте Чингисхана оказался бы (вернее, был бы Чингисханом провозглашен) скажем, тот же кераитский хан-христианин Тогорил, и если не все, то многое повторилось бы.
Автор позволит себе не согласиться с этим.
Ни один из представителей родоплеменной знати, скованной вековыми традициями и обычаями, думается, не смог бы стать общемонгольским ханом. Хотя бы потому, что не сумел бы стать своим для всех – и для массы недовольных «людей длинной воли», и для равных себе по знатности, не говоря уже о том, что гении, включая, само собой гениальных полководцев и политиков рождаются, мягко говоря, нечасто.