Ветвящееся время. История, которой не было
Шрифт:
Но сомнительно, чтобы в Русском королевстве были бы приняты аналогичные польским законы, разрешающие тем же мусульманам свободно отправлять свои богослужения.
А это значит, конфликты в том же Поволжье, после распространения на него власти киевской короны, проходили куда как более жестко, вернее – жестоко.
Зато с уверенностью можно сказать, что русская королевская династия довольно скоро приобрела бы заслуженный авторитет среди ближайших западных соседей Киева – поляков, чехов, мадьяр и весьма вероятно, что представители Рюриковичей оказались бы на престоле в Кракове, Праге, а, возможно и в Будапеште, подобно реальным Ягеллонам.
Кроме
Кроме того, не исключено, что будучи поставлена перед фактом появления могучей католической державы на восточных границах империи, Византия бы предпочла не доводить дело до открытого разрыва с Римом, и христианская церковь сохранила бы единство, пусть даже и номинальное, как и прежде управляясь из двух центров – Рима и Константинополя. Не представляется возможным даже приблизительно сказать, к каким последствиям бы это привело, но не исключено, что в городе на берегах Босфора, до сих пор на престоле сидели бы монархи, именующиеся «император ромеев (римлян – Авт.)». Впрочем, мы несколько отвлеклись от темы.
Александр Бушков, рассуждая о возможных последствиях появления «тиары над Россией», высказывает мысль, что Русь католическая почему-то обязательно ринулась бы оказывать помощь папскому престолу в борьбе с возникшим примерно в XVI веке протестантизмом (естественно, с кем-то неведомым нам вместо Лютера и Кальвина в качестве основоположников). И мол, в результате этого, «ересь» была бы быстро уничтожена, после чего в Европе навеки водворилось бы некое духовное благолепие, не нарушаемое никакой нехорошей «протестантской этикой».(12,78)
При этом он почему-то забыл подсчитать: во сколько десятков, если не сотен тысяч жизней обошелся бы русскому народу подобный крестовый поход.
Автор, однако, полагает, что русские монархи оказались бы достаточно дальновидными и умными, и не вмешались бы в религиозные войны между католиками и протестантами – аналоги известных нам Крестьянской и Тридцатилетней войн, которые разразились бы в XVI-XVII веках (плюс-минус одно-два десятилетий, в сравнении с аналогичными конфликтами нашего прошлого).
Вопрос так же еще и в том – не распространилась бы столь нелюбимая Бушковым «зараза» и на Русь. Ведь тому был целый ряд предпосылок – и упоминавшееся относительное «удаление» русской церкви от религиозного центра, и осознание того что Русь – это не совсем Европа; вполне возможно выявились и другие причины. В конце концов, в той же Польше, с ее прочнейшими, казалось бы, католическими традициями, было немало исповедующих протестантскую веру (так называемые ариане). А в другой славянской стране – Чехии – атака на католические догматы началась почти за век до Лютера, при Яне Гусе и другом Яне – Жижке, когда отряды таборитов доходил еда ли не до Берлина.(6,71)
И в Русском королевстве вполне возможно нашелся бы и свой Лютер, а там – как знать – и свой Генрих VIII по воле которого возникла бы какая-нибудь Русская апостольская церковь, противопоставляемая «растленному» папскому Риму.
Но вопрос этот действительно слишком сложен, и поэтому углубляться в него особого смысла нет.
С течением времени (думается, не позднее XVI века) в России начал бы развиваться капитализм, источником первоначального накопления капиталов для которого стало бы не пиратство и тотальное разорение крестьянства, как, скажем, в Англии, а прежде всего выгодное географическое положение нашей страны на перекрестке торговых путей между востоком и западом.
Примерно в тот же период Русское королевство позже, вполне возможно ставшее империей, точно так же как и православная Московия, начало бы интенсивно расширяться в восточном направлении, присоединив сначала Поволжье и Приуралье, затем Западную, а потом Южную и Среднюю Сибирь, одновременно раздвигая свои пределы и к югу – в киргизские степи и пространства Центральной Азии. Двигаясь по этому естественному пути, Русь вышла к Тихому океану и, наконец, перешагнула из Азии в Америку.
Уже очень давно католическая Россия не только не уступает ни в чем Европе, но и опережает ее, благодаря своим огромным ресурсам – людским и природным, и в значительной степени благодаря тому, что многие таланты на протяжении всей нашей истории задавленные косной духовной атмосферой, получили возможность раскрыть себя.
И ныне, в ХХI веке Россия вполне могла оказаться самой развитой и могущественной мировой державой, превосходящей все остальные по своему экономическому, научно-техническому и культурному уровню.(13,314)
Исчезновение Тэмуджина
Наверное, всякий кто более-менее подробно знаком с событиями происходившими на просторах Евразии в XIII веке задавался хоть раз вопросом: а как бы развивались события, если бы Чингисхан погиб бы до того, как стал бы владыкой Степи?
Что было бы, умри до срока этот человек, стремительно появившийся из диких азиатских степей, чтобы стать властелином половины мира?
…Тот, кто позже получит титул – имя Чингисхан, а при рождении назван Тэмуджином, родился, как предполагает большинство исследователей, примерно в 1155 году (некоторые называют и более ранние даты). (73,11)
Тут, немного отступив, скажем об одном любопытном обстоятельстве – хотя Тэмуджина и принято именовать монголом, но никакой Монголии, и никакой монгольской нации на тот момент не существовало. В степях на востоке Азии, на пространстве в два с лишним миллиона квадратных километров, жили несколько десятков больших и малых племен, родственных по языку и культуре (да и то не всегда), но при этом вовсе не ощущавших себя единым целым. Собственно монголы – мэнгу – были лишь одним из них, даже не самым большим и сильным.(72,19)
Происходил Тэмуджин из древнего и знатного рода Борджигинов, племени тайджиутов, и прадед его даже объединил на какое-то время под своей властью ряд племен. С рождением его, по преданию, связана довольно – таки романтическая, а в то время и в тех краях – в общем-то обычная история.
Мать его – Оолун была похищена его будущим отцом через несколько дней после свадьбы, когда он случайно встретил в степи кибитку молодых супругов.
Отец его, Есугей-баатур был довольно заметной персоной, даже претендовал на ханский войлок, но слишком рано умер. Согласно общепринятой точке зрения он был отравлен, будучи в гостях у татар – одного из многих монгольских племен. Однако, подобные слухи, как мы уже знаем, ходили о слишком многих умерших скоропостижно известных людях, поэтому, за недосугом, не станем ни безоговорочно подтверждать эту версию, ни высказывать сомнения. После смерти отца все, включая близких родственников, мгновенно отвернулись от семьи своего бывшего предводителя, бросив их на произвол судьбы, вдобавок – отобрали почти весь скот и имущество.(22,115)