Ветвящееся время. История, которой не было
Шрифт:
На этом попытки гренландцев обосноваться в Новом Свете завершаются.
Но плавания в Северную Америку совершались и много позднее упомянутых экспедиций. Сохранилась запись о плавании туда гренландского епископа Эйрика в 1118 году; кроме того, при археологических раскопках в штате Мен были обнаружены норвежские монеты, датируемые концом IХ века. Последняя известная нам попытка достичь земель, открытых Бьярни и Лейфом была, предположительно, предпринята гренландцами около 1347 года. Видимо, в связи с ухудшением климата, обитатели острова решили поискать более гостеприимную землю для переселения. Однако их корабль был пригнан ветрами и штормом обратно.(20,110)
Возникает вопрос: почему же попытки норманнской колонизации Нового Света, в отличии от абсолютного большинства затей этого активного и небесталанного
Представим себе, что такой человек нашелся.
Для удобства, автор счел возможным предположить, что за дело взялся сам Лейф Счастливый, загоревшийся мыслью повторить совершенное его отцом. Прежде всего он отправляется в Скандинавию, с тем чтобы набрать достаточное число колонистов: он хорошо понимает, по опыту прошлых неудачных попыток, что с малым количеством людей на новых землях не закрепиться. Момент, надо отметить, для него весьма благоприятен – эпоха викингов подходит к завершению. Европейские государства достаточно окрепли, чтобы походы к их берегам перестали быть почти безопасными прогулками за богатой добычей. В самой Скандинавии обстановка резко изменилась – усиливающаяся центральная власть энергично обуздывает вольнолюбивых «морских королей», срубая особо непокорные головы. Одновременно, при поддержке монархов начинает широко распространяться христианство. Наконец, резко падает значение переселенческого фактора, в течение почти века смягчавшего обстановку в Норвегии и Дании. Гренландия слишком негостеприимна, большая часть исландских земель уже приобрела хозяев, сколь-нибудь широкомасштабное переселение на земли Старого Света – в Англию, Нормандию, на Фарерские острова также давно прекратилось. Все это вместе привело к тому, что в метрополии скопилось немалое количество свободных людей – от многоопытных воинов, оставшихся не у дел и впавших в немилость херсиров, до безземельных крестьян. Не хватало лишь человека, способного повести их за собой. Поэтому Лейфу Счастливому довольно быстро удается собрать внушительный отряд, и найти корабли для путешествия через океан. По пути – в Исландии, а затем в Гренландии, к Лейфу присоединяются все новые последователи.
Несколько сотен викингов представляют внушительную силу, и при первой же попытке аборигенов напасть на них, громят сражающихся неорганизованной толпой немногочисленных индейских воинов, убивают почти всех мужчин, захватывают в плен и обращают в рабство детей и женщин. После нескольких подобных случаев, местные жители предпочитают держаться подальше от грозных пришельцев, вооруженных страшным стальным оружием и одетых в доспехи, делающие их почти неуязвимыми.
По образцу отношений с гренландскими эскимосами устанавливаются более-менее мирные отношения с аборигенами. Вдобавок, среди индейцев (вернее скрелингеров – именно под таким названием им суждено войти в историю) довольно скоро начинают распространяться завезенные белыми болезни, как и в нашей реальности. Таким образом, сколь-нибудь активного и массового сопротивления скандинавской колонизации ожидать не приходится.
Если вспомнить, что за несколько десятилетий до того, в течение достаточно короткого времени была создана довольно многочисленная скандинавская колония в куда менее пригодной для жизни Гренландии, то, несомненно, что и в Винланд, вслед за первопоселенцами прибывают все новые и новые искатели счастья.
Хотя путь туда гораздо длинней, чем в ту же Гренландию, зато условия жизни несравненно благоприятней, и даже возможная перспектива – отвоевывать землю у индейцев – не останавливает искателей лучшей доли.
Норманны распахивают целину, сеют рожь и ячмень, разводят скот, в числе которого, наряду с привезенными из Старого Света породами, значительное место занимают и местные старожилы – овцебыки, по достоинству оцененные
Лейф Счастливый умирает в 1022 году, будучи некоронованным конунгом Винланда, окруженный своей многочисленной семьей и многочисленными подданными, искренне скорбящими по человеку, подарившему им эту благодатную землю, ставшую второй родиной для тысяч людей. Хотя поток переселенцев из Европы и не столь велик, но в благоприятных условиях Винланда население быстро растет.
В ХII – ХIV в.в. связи Винланда с Европой резко ослабевают. Тому был ряд причин. С одной стороны, это значительное ухудшение климатических условий в данном регионе, сопровождавшееся, в том числе и резко возросшими трудностями и без того нелегкого мореплавания в Северной Атлантике. Кстати, данное обстоятельство побудило гренландских викингов окончательно переселиться в Винланд, переставший уже быть таковым, а самих его обитателей – активизировать продвижение на юг. Вторым важным обстоятельством послужил захват Норвегией в 1247 году Исландии, сопровождавшийся исходом части ее обитателей опять-таки в Винланд. Норвежские, а впоследствии датские владетели острова не заинтересованы в том, чтобы их подданные слишком интенсивно общались со свободными землями Америки.
Подобное положение сохраняется более двух с половиной веков, и лишь не ранее двадцатых-тридцатых годов XVI века более-менее регулярные торговые связи с Европой возобновляются стараниями английских и голландских торговцев.
Крайняя отдаленность новооткрытых земель, а также, в немалой степени -умозрительный характер тогдашней европейской науки, приводит к тому, что господствует мнение о Винланде, как об одном или нескольких больших и не очень гостеприимных островах где-то неподалеку от Гренландии. Ни в малейшей степени заокеанские владения норманнов не ассоциируются ни с Азией, ни тем более с каким – то неведомым доселе континентом. Точно также в нашей реальности Северная Америка долгое время считалась частью Европы. Поскольку ни золота, ни пряностей в тех краях нет и быть не может, то и интерес к Винланду со стороны европейских монархов и купцов практически отсутствует. Даже после открытия испанцами Америки, мало кто вспоминает о Винланде в связи с этим событием.
У Поликарпова можно встретить достаточно смелое утверждение, что норманны в Винланде все поголовно обратились бы в язычество и даже создали бы на основе религии индейцев некую новую веру, основой коей стало бы поклонение Солнцу. С этой мыслью трудно согласиться. Разумеется, первоначально большая часть переселенцев действительно придерживалась бы традиционной скандинавской религии; тем более, что как раз те, кто не желал принимать новую веру, а посему вынужденный покинуть Норвегию, и составляли бы значительную часть первой их волны. Возможно также, что кое– кто начал бы поклонятся и местным духам и богам, не забывая своих. Но в конце концов большинство населения приняло бы христианство. Правда, это вряд ли был бы знакомый нам по Европе католицизм. Скорее, это было бы то, что некоторые исследователи средневековья именуют «народным христианством». Этому бы способствовал и тот факт, что с течением времени, все больше переселенцев составляли бы, скажем так, неортодоксально мыслящие христиане, спасающиеся от преследований. Возможно даже, что в Новом Свете образовалось бы несколько конгрегаций, соперничающих друг с другом за власть над душами прихожан.
В книге Поликарпова рисуется картина того, как викинги, прознав о богатых и обширных индейских государствах, с легкостью покоряют Мексику, а затем и Перу, создав всеамериканскую империю.(13,241)
Картина, при ближайшем рассмотрении, весьма маловероятная, если не сказать больше.
Конечно, через индейцев до норманнов доходят, время от времени, смутные слухи о каких то великих империях и богатых многолюдных городах где то на юге. Но, к тому времени, абсолютное большинство их вовсе не горит желанием отправляться за тридевять земель за каким-то мифическим золотом – гораздо больше их заботит собственное поле, да и непрекращающиеся конфликты с аборигенами не оставляют сил ни на что другое.