Веянье звёздной управы

Богачёв Михаил

Веди меня, — жена и память!

Вот дождь уже собрался падать,

Вот ветер гонит пыль в загон.

Я — воин, но, кто мною правит?

Я волен, но, кто мною правит?

Дорога, я в твоей оправе,

Но, кто тебе закон?

Я возникаю в отчем месте,

Я поникаю в отчем месте,

Где кровью трав и птичьей вестью

Мир полон и увит, —

В дороге, пляшущей над корнем,

В дороге, плачущей над корнем,

Где подорожник — знамя скорби,

А одуванчик — жар

любви.

Вот и новая весна

Вот и новая весна

Распускает облака.

Память — вечная вина —

Караван издалека.

По разутой стороне —

Вольно мне и больно мне.

А земля жирна, жива,

Не седеет никогда:

Тех, кто лёг её жевать,

Даже плуг не угадал.

И лежат её пласты,

словно кто лежит, остыв.

Расступается туман,

Заутрело — всё видать:

Я сестру ловлю в карман,

А меня поймала мать...

И дождём кровавых стран —

Птиц возвратный караван.

Хочу к тебе, земля

Хочу к тебе, земля,

Прижаться, как змея.

Ты мне обнажена,

Как мать, сестра, жена.

Покроют снег и лёд —

Со лба стираю пот.

Доскою гробовой —

В тебе, тобой, с тобой.

Ямбы и хореи 

1

То, с чем я живу в разлуке, —

Тополь, ветр, земля-родня —

Звук, он утруждает руки,

Но бессмертнее меня.

2

Я степь вдыхаю в этот полдень

И нем. А слух несёт кого?

Летит октябрь, птицей полный,

Печалью полный оттого.

3

Память, щедрая как август,

Вся — неправда, вся — быльё.

В эту праздничную лавку

Лес заложил своё бельё.

Нечем в кронах нянчить песни,

Жизнь тиха день ото дня.

Небо стынет от предвестий,

Дол от хладного огня.

4

Всех терял, кого не встретил...

В игре земной и заводной

И зверь, и бабочка, и ветер

Поют и тянутся за мной.

Их бессмертное страданье

Лижет кровь и ждёт огня...

Оттого ли льёт сиянье

Всякий полдень на меня?

Рифма — ты слуга моя,

Но неверная, хмельная.

Всюду лезешь: тута я, —

Вкус здоровый попирая.

До тебя я доберусь,

Буду петь великорус!

И пойдёшь, кривая харя,

По домам, рыща и шаря.

Как я сам — вольноотпущенница,

Моя спутница — союзница.

Землю топчем и жуём,

На земле в земле живём.

Молчишь, а дорога уже остыла

Молчишь, а дорога уже остыла,

Ночи погашены, неласков Север,

Свадьбы играют только люди,

Звери пятки от праздников прячут.

У осени мало слов, — только губы

Обветренные и горят.

Космы по глине волочит, — где же,

Где дети?

Внуки тянут ладошки к спицам,

А спицы колят лужи и ноздри.

И скажи ты слово, — увижу слово,

Его пенку в голубом блюдце.

Если мёртвую ветку позову я в дом, —

Войдёт в дом и выйдет из гроба,

Лось войдёт, и филин войдёт —

Выйдут из гроба.

Комар выйдет на кровь, на комара лягушка...

Мой дом втянут в речные тайны,

И ты мне ни слова не скажешь.

Мишел ратует за листву

Мишел ратует за листву,

Но таит кражу цветов и полной воды.

Кузнечик

Режет звука последний ломоть.

Пейзаж картинно умер.

Белая Мишел ждёт пору,

А голубая тонка, и ветер

Кладёт на глаза её — северный пластырь.

Если губами пошевелить Мишел, —

Сладко, а не утолить

Ни жажду,

Ни голод.

Парные коровы прошли и туман на дороге,

Где четыре мальчика плачут:

Мишел на крючки поймала.

Женщины на стогах — всё русалки,

Воздух нежен, как мама,

А Мишел — позднее имя женщин.

Сонет - эквилибр

СХЕМА ЭКВИЛИЕРА

ЭМИЛИЯ

УТРОБОЙ

БОЛЕВОЙ

КРОШИТСЯ

КРОВЛЯ ЛЕДНИК

ОБНАЖАЯ СПАСАЕТ

ПЕЧИ КРОВ

КЛЮЧ ОТ ГОЛОВЕШЕК

СОГРЕВАЛ НАГОРБИЛ

ЛАДОНЬ КОНТИНЕНТ

ПО КОЖЕ УПОРНЫЙ

ЗНОЙ СКАТ

ПЕТЕЛЬ-ДУБЛЬ НО ПОДДАЁТСЯ

ПРИМЁРЗШИХ В ТРЕЛЯХ

УВЯДАЮТ БАЛЛАД