Веяние тихого ветра [A Voice in the Wind]
Шрифт:
Юлия растерянно заморгала, уставившись в темные глаза Калабы.
— Я как–то не подумала об этом.
Калаба положила свою руку на руку Юлии и слегка сжала ее.
— Я знаю. Ты слишком мало думаешь о себе. И позволила себе стать его рабыней.
Юлия отвернулась, почувствовав еще больший стыд. Неужели она стала его рабыней? Она вспомнила, как умоляла Атрета остаться, а потом побежала за ним. Это его не остановило. Она смирилась, а он отвернулся от нее.
— Тебе надо поставить его на место, Юлия. Он раб. Не ты.
— Но он может заслужить свободу.
— Я понимаю, почему ты так думаешь, но подумай и о другом. Ты знаешь, что
Юлия покачала головой.
— Я не такая, как ты. Я люблю его. И ничего не могу с собой поделать. И я не могу бросить его только из страха перед тем, что может произойти.
— А я и не призываю тебя бросать его, — сказала Калаба, вставая с дивана.
— Что ты имеешь в виду?
Калаба стояла, задумавшись.
— Ты можешь выйти замуж за другого человека, которому ты могла бы полностью доверять. За человека, который мог бы предоставить тебе полную свободу действий. И тогда Атрет сможет быть твоим любовником столько, сколько твоей душе угодно. И если он тебе надоест, ничего страшного не произойдет. Подаришь ему какую–нибудь безделушку на память, и пусть себе катится в свою Германию или еще куда–нибудь.
Юлия снова покачала головой.
— Я уже была замужем и не хочу ничего слышать об этом. Клавдий был хуже моего отца. А Кай… Но ты сама знаешь, что это было за чудовище.
— Так выбирай мужчин повнимательнее.
— Единственный мужчина, которому я доверяю, — это Марк.
— Только вряд ли ты сможешь выйти замуж за собственного брата, — сухо сказала Калаба.
— Я говорю не об этом, — сказала Юлия, возбужденная той идеей, которую подкинула ей Калаба. Она сжала пальцами виски, в которых сильно стучал пульс.
— И ты по–прежнему во всем доверяешь брату?
— Конечно. Почему я не могу делать это?
— Просто странно, почему ты в ситуации с Атретом обращаешься за помощью ко мне, а не к нему. Если ты ему доверяешь, то, следовательно, он знает о твоих любовных связях и одобряет их. — Слегка наклонив голову, Калаба изучала лицо Юлии. — Он не знает об этом? А что он сделает, если узнает? — В ее вопросе звучал оттенок насмешки. — Твой отец сейчас тяжело болен. Твой брат отпустил поводья или еще сильнее их натянул?
Юлия сжала губы. Она не могла отрицать того факта, что Марку сейчас нелегко. Более того, он становился похожим на своего отца. На последнем пиру, на котором она присутствовала, Марк едва ли не силой вывел ее за руку. Уведя ее в отдельное помещение, он заявил ей, что она утратила чувство меры. Когда она потребовала от него объяснений, он сказал, что она ведет себя с гостями, как Аррия. Разумеется, звучало это вовсе не как комплимент.
Воспоминание об этом разозлило ее. Что плохого в том, что она заставляла всех гостей–мужчин желать ее? Кроме того, разве не для этого сам Марк просил ее исполнять роль хозяйки на его пирах?
— Сначала отец, потом Клавдий, потом Кай… — сказала Калаба. — И вот теперь ты позволяешь править тобой своему брату и еще
Юлия села, сраженная доводами Калабы и своими собственными неукротимыми желаниями.
— Если бы я знала такого мужчину, которому могла бы довериться настолько, чтобы выйти за него замуж, мне пришлось бы спрашивать согласия Марка.
— Вовсе не обязательно. Ты ведь знаешь, что такое брак по расчету, узус?
— Это когда ты просто заключаешь с мужчиной договор?
— Да, между тобой и тем мужчиной, которого ты выберешь, можно заключить договор, но даже это не обязательно. Такой брак очень прост, и ты имеешь полное право распоряжаться им так, как сама хочешь. И можешь распоряжаться своими деньгами.
Юлия повернулась к ней.
— Многие женщины именно так сохраняют за собой право на свое имущество, — продолжала Калаба. — Возьмем конкретный пример. Если бы этот гладиатор был свободен и хотел на тебе жениться, как ты думаешь, он бы позволил тебе распоряжаться теми деньгами, которые принадлежали тебе до брака? Ты думаешь, что могла бы и дальше жить так, как тебе хочется? Я видела его только один раз, но мне этого было достаточно, чтобы понять, как он любит властвовать. И если бы ты вступила в брак по расчету с кем–нибудь другим, он не получил бы такой власти. За тобой остались бы и твои деньги, и твоя свобода, и он никак не мог бы тебя всего этого лишить. Но если ты выйдешь за него, все твое станет принадлежать ему.
— А если тот мужчина, за которого я соглашусь выйти замуж по расчету, захочет завладеть моим имуществом?
— Тогда ты просто уйдешь от него. Все очень просто. Я же сказала, Юлия, такой брак обязывает тебя ровно настолько, насколько ты сама этого хочешь.
Идея понравилась Юлии, однако оставалась одна проблема.
— Но я не знаю никого, с кем могла бы заключить такой брак.
После долгого и тяжелого молчания Калаба тихо сказала:
— Есть Прим.
— Прим? — Юлия вспомнила этого красивого молодого человека, которого Марк часто приглашал на свои пиры. У Прима были большие политические связи. Он был красивым, очаровательным, немного забавным — но что–то было в нем такое, что отталкивало Юлию. — Он непривлекателен.
Калаба мягко засмеялась.
— Было бы странно, если бы он оказался привлекателен для тебя. Он ведь влюбляется в мальчиков, катамитов.
Юлия побледнела.
— И ты предлагаешь мне вступить в брак с гомосексуалистом?
Калаба начинала терять терпение.
— Как всегда, ты рассуждаешь, как ребенок или как какая–то зануда, — настолько стандартно, что не видишь, какую из этого можно извлечь пользу. Прим живет лишь своей альтернативной и вполне приемлемой жизнью. Ты влюблена в своего гладиатора, но знаешь, что стоит тебе выйти за него, как ты станешь менее свободной, чем сейчас. Живя под одной крышей с Примом, ты сможешь делать то, что тебе хочется. Атрет останется твоим любовником, а ты сохранишь за собой свои деньги и свою свободу. Лучшего мужа, чем Прим, тебе не найти. Он прекрасно выглядит, интеллигентен, интересен. Он близкий друг проконсула. Используя связи Прима, ты сможешь войти в высшие круги общества Рима и Ефеса. А самое главное — Примом легко управлять.