Вейн
Шрифт:
Колыхнулись у виска волосы, и мелькнула серебристая искра. Она едва не догнала Фарида, но помешал каменный выступ. Тоненько цокнуло железо. Эрик испуганно обернулся. Норвен опять кружил в диком танце, и на его лице застыла улыбка, от вида которой лекаря продрало ознобом. Торен лежал, подергивая ногами, так спящий силится убежать от кошмара. Карел же, пригибаясь, крался к окну – и вдруг прыгнул, нет, скользнул по воздуху. Взмахнул рукой, выпуская блестящий рой, и с десяток крохотных дисков ринулись во двор.
– Фарид! – вскрикнул Эрик.
Мастер продолжал идти. Не слышит?
– Постойте!
Догнал, заглянул ему в лицо. Двуликий, да что же это? Зрачки у Фарида сжались в точки, светлая радужка почти слилась с белком. Рот оскален, по подбородку стекает слюна, розовая от крови. Лекарь отступил, и мастер прошел мимо.
Карел сидел на корточках, обхватив голову, и раскачивался взад-вперед. Торен уже не шевелился. Норвен яростно отбивался от призраков, но двигался с трудом, волочил левую ногу.
– Осторожно! – бросился к нему Эрик.
Безумная пляска привела арера на край провала. Взмах – нож вспорол невидимую плоть. Норвен изогнулся, пропуская ответный выпад. Растопырил пальцы левой руки и ударил, метясь врагу в глаза – резко, вкладывая всю силу. Нога соскользнула. Арер беззвучно канул в глубину, даже не попытавшись удержаться.
Эрик подбежал и глянул вниз. В сумраке колодца виднелось изломанное тело. Рядом с головой расплывалась темная лужа. Кричали призраки, убивая и умирая, и среди их голосов Эрику послышалось рычание Норвена.
Лекарь отступил, понимая, что его помощь здесь не требуется.
Вернулся к Торену и положил два пальца ему на шею. Пульс – частый, неровный – уловил сразу. Поднял веко – зрачок отреагировал на свет. Нужно было что-то острое. Эрик выцарапал из-под ремня у Торена кинжал с ареровским клеймом. Дернул рукав, открывая жилистое запястье. Ну, помоги, Двуликий! Кольнул повыше наручня, и арер вздрогнул, приходя в себя.
– Все хорошо, – сказал лекарь с теми же интонациями, с какими говорил больному. – Сейчас ты встанешь и пойдешь. Догоняй Фарида. На звуки не обращай внимания.
Торен кивнул. Побрел по коридору, то и дело натыкаясь на стены.
– Держись правее! – крикнул Эрик.
Вроде понял.
Лекарь перебрался к Карелу. Сжал ему виски, фиксируя голову, и попытался поймать блуждающий взгляд.
– Слышишь меня?
Нет.
Кончик ножа впился в кожу. Удар! Эрик отлетел и упал на спину. Во рту сделалось солоно. Закашлялся, поперхнувшись кровью.
Ему помог встать Карел. Пихнул кулаком в бок – вопреки обыкновению, несильно.
Битвы сменяли одна другую. Лекарь проходил сквозь них, и в затылке накапливалась боль, стучала железным молотом. Глаза отказывались верить в то, что видели – спекшийся камень, пустой двор, – и Эрик опускал ресницы.
…Двуликий, что это – кара или напоминание?..
У Торена на запястье было уже шесть отметин, у Карела – пять. Фарид то ли ушел вперед, то ли провалился вслед за Норвеном. Глаз у Эрика заплыл, из губы сочилась сукровица. Нож пришлось переложить в левую руку, правую едва не вывихнул Карел, приняв в бреду спасителя за убийцу.
…Когда же это кончится, Двуликий?..
Фарид лежал у порога. Эрик машинально переступил через его тело – и замер, оглушенный тишиной.
Лился с потолка свет, оседал на гранитных плитах слюдяными каплями. Пахло водой из сердца гор, теплым воском и лечебными мазями. То был лишь след, но Эрик зажмурился до боли в висках. Казалось, вот-вот зашуршит платье, и появится жрица Йкама.
…Мама, простишь ли ты?..
Перевалил тело мастера внутрь и потащил туда, где сгущался запах. Арер дернулся, согнутой рукой ухватил Эрика за шею. Лекарь хотел крикнуть «Пусти!», но вышел лишь хрип. Фарид давил локтем в подвздох, потемнело в глазах – и вдруг зашумел, вспенился ручей. Вспыхнули свечи, высветив мозаику. Целители казались живыми и благословляли на служение во имя Двуликого. Пальцы уверенно сжали скальпель. Огоньки свечей сменились яркими лампами операционной. Вот только дышать под марлевой повязкой было тяжело и пот заливал глаза. Пациент готов? Да. Множественная грыжа. Найти на животе белые линии. Эрик наклонился, вглядываясь, и… очнулся, лежа на полу.
– Ишь, моргает.
Узнал голос Торена.
– Вставай! – А это мастер. Приказал, как собаке: – Ищи!
Не хотел, но потянулся, ловя след. За шорохом маминого платья, за ее запахом.
Пропали каменные стены, и платком легла серо-зеленая степь.
Эрик подставил лицо ветру.
– Мне нужно отдохнуть.
Фарид недовольно дернул щекой, но позволил. Побоялся, видно, как бы лекарь снова не впал в забытье, после которого придется несколько дней выхаживать.
Карел остался охранять. Торен пошел в сторону леса, ружье он снял с плеча.
Эрик лег, опрокинувшись затылком в густую траву. Выметнулся испуганный кузнечик. Закачались над лицом метелки ковыля. Солнце просвечивало сквозь них, мягкое и пушистое.
Зашуршало – это сел Фарид. Уронил руки между колен. Правую обхватывал наручень, простеганный по краю четырежды. Полный комплект, знак мастера. Проволока – палач, шелковый шнурок – наемный убийца, конский волос – вейн, суровая нитка – поводырь. Карел имел две метки – железную и шелковую. Торену не хватало только нитки, и потому он позволял себе иногда спорить с мастером. Вот и сейчас, вернувшись, неторопливо уселся, пристроил ружье и лишь после сказал:
– Степняки стояли. Двое-трое. Лошади паслись. Угли дерном прикрыты, еще теплые.
Фарид остро глянул на Эрика, и лекарь пожал плечами:
– Я не знаю, когда он тут был. Но точно ушел отсюда, с Середины.
Костер разводить не стали, погрызли вяленую конину, запивая водой. Торен рвал мясо острыми зубами, заглатывая крупные куски. У Карела, когда он жевал, двигался на щеке рубец, оттягивая кожу в уголке глаза. Неудачно парня заштопали. Фарид неторопливо ел с ножа. Лишь по тому, как резко дергался его кадык, лекарь понимал – мастеру досталось сильно.