Вейн
Шрифт:
Дверь открылась. Юрка мельком посмотрел – и вскинулся навстречу Егору.
– Что случилось?! Ты откуда?
Слишком уж страшным было у того лицо.
– Мама! – крикнул Егор. – Мамочка!
Юрка замер. Он смотрел, как женщина обнимает сына, целует лихорадочно – лоб, щеки, нос, и его пробирало ознобом.
– Егорушка, живой!..
Кто-то сел рядом. Юрка покосился: Грин. Конечно, куда без него.
– Она же Ласовская, – сказал, лишь бы не молчать.
– Девичья фамилия. По мужу Натадинель.
Собачий
– Убрать все! – скомандовали от порога. – Хозяин, острый нож. Иглы. Горячей воды. Лампы принесите, темно.
Загалдели посетители. Вскрикнула девушка, та самая, замотанная платком. Кто-то ринулся к столу, с грохотом полетела посуда. Это же Дан!
Васяки расступились, и Юрка увидел Хельгу. Она лежала на носилках, запрокинув голову. Рубашка ее намокла от крови.
– Где врач? – спросил худющий парень с длинными светлыми волосами.
– Здесь, – отозвалась Олза. – Но я терапевт.
– Ассистировать сможете?
Женщина кивнула.
Дан поднял Хельгу и осторожно переложил на стол. Загорелись лампы, растолкав по углам тени. Васяки кинулись вон из трактира, прикрывая глаза ладошками.
Притопала Желька с корзиной рукоделия.
– Вот, других игл нету!
– Приготовьте, – отрывисто бросил парень Олзе. – Хозяин, нож. И еще один подержите в водке.
Затрещала ткань. Юрка увидел оперение болта, торчащего из Хельгиного живота, и его замутило.
Из полумрака вдруг появилась девушка. Она стянула косынку – пепельные, такие же, как у лекаря, волосы упали на плечи. На побелевшем лице горели желтые глаза с тигриной прорезью зрачков.
– Иринка, не надо! – дорогу ей преградил менестрель, грязный до неузнаваемости. – Поздно. Я не успел.
Девушка схватила себя за горло и сжала пальцы, но все равно прорвался утробный вскрик. Игорь притиснул ее к груди и повернулся, отгораживая от людей.
– Вода, – растерянно сказал трактирщик. Он с трудом удерживал полную кастрюлю.
– Мыло и полотенце, – попросил лекарь. – Чистую одежду, лучше какой-нибудь фартук и халат.
Умчалась Желька. Лиза метнулась на кухню.
Парень закатал рукава и долго плескался в тазу, потом тщательно вытирал каждый палец. Чего он возится, рассердился Юрка, Хельга же умирает!
– Как вас зовут? – спросил лекарь у матери Егора. – Ола? Вы из верхнего мира? Хорошо. Ну, помоги нам Двуликий!
– Дан, – окликнул менестрель. – Уйди оттуда.
Вейн упрямо мотнул головой.
– Отойдите, – строго велела Олза. – Вы мешаете.
Ее послушался. Сделал назад шаг, другой.
Девушка с тигриными глазами посмотрела на вейна. Ее ненависть была такой густой и осязаемой, что у Юрки перехватило дыхание.
– Ну что? – хрипло спросил Дан. – Довольна?
Губы у йоры дернулись.
Вейн рванул через голову шнурок. С размаху ударил о край лавки глиняной подвеской и швырнул разбитый амулет.
– Молись, жрица!
Сам опустился на колени и вытянул руки, сомкнув в кистях.
– Все, что хочешь. Сам приду, безоружный, но чтобы она жила!
Кусочки глины осыпались у Йорины под пальцами. Девушка покачнулась. Не держи ее менестрель – упала бы.
– Ты же отдал, – недоуменно сказал Игорь, глядя на каменный полумесяц.
– Подделку.
– Они же проверили!
– А я зарядил на базаре, так, по мелочи, лишь бы фон был. Не думал, что его приведут, – Дан показал на лекаря. – Чуть не обделался, когда увидел.
Йорина высвободилась из рук менестреля и встала напротив хирурга. В левом кулаке она сжала амулет, правая легла раскрытой ладонью на лоб Хельги. Голос жрицы то истончался до шепота, то поднимался криком. Она просила, умоляла, угрожала, требовала. Спорила с той, с которой воевал хирург.
«Не умрет», – понял Юрка. Так ясно, словно кто шепнул ему на ухо.
– Боже Всевышний! – выдохнул Игорь. – Это же… Смотрите! Он – врачует, она – дарит надежду. Вот почему у жрицы родился мальчик. Брат и сестра – новое воплощение Двуликого!
Ахнула Желька. Испуганно перекрестился Тобиус.
Дан спрятал лицо в ладонях и заплакал.
В углу гомонила компания, поглядывая с почтением на испачканный стол. Во дворе громко – даже тут было слышно – рассказывали подробности операции. Много врали, и кто-то сокрушался, что приехал поздно.
Желька водила по доскам мокрой тряпкой. Кровь сходила плохо.
Парень-хирург привалился к стене. Он закрыл глаза и положил на колени руки ладонями вверх. Напротив сидела жрица, выпрямившись и высоко подняв голову. Лица у брата и сестры казались одинаково уставшими.
Сверху сбежала Лиза, попросила у Жельки еще одну простыню.
– Как Дан? – спросил у нее Грин.
– От постели не отходит. Молчит. Олза не гонит, говорит, ему так легче.
Желька бросила в таз тряпку и поманила Лизу за собой. Хлопнула дверь под лестницей.
– Да-а-а, – вздохнул Тобиус и ушел за стойку.
Вернувшись, выставил на стол пыльную бутылку темного стекла.
– Налейте, что ли!
К бутылке потянулся Грин. Отмерил всем поровну, не обойдя ни девушку, ни мальчишек.
– Ну, чтоб жила.
Кружки столкнулись боками.
– Будет, – пообещал лекарь и посмотрел на сестру.
Йорина кивнула.
– Ее молитвами и твоими стараниями, – сказал менестрель. – Про амулет-то сразу понял, что фальшивка?
– Конечно.