Везунчик
Шрифт:
— Ты смотри, что делается! Стёпа, не стреляй, бесполезно! Везунчик, бегом марш! Третий раз тебе команду подаю, оглох, что ли?! Давай быстрее, сейчас накатит!
Рванув изо всей мочи вперёд, Артём успел заметить, слегка обернувшись, что творится за спинами сталкеров. Поле, с мирно, казалось бы, колосящейся рожью, внезапно вздыбилось, словно морская пучина, волной Цунами, высотой с добрый пятиэтажный дом, и покатилось вслед убегающим людям. Раздался оглушительный треск, земля ощутимо вздрогнула, а затем по ушам больно ударил оглушительный грохот. Добравшись до окраины накатанной дороги, волна замерла на мгновение, будто уперевшись в преграду. Потом вдоль оставленной колёсами полосы следов пошли глубокие трещины, и из них на поверхность начали вылезать похожие на гигантских червей длинные и гибкие корни, каждый из которых был толщиной с доброго удава. Растительные отростки непонятного назначения потянулись вслед за бегущими, стремительно сокращая расстояние до своих жертв.
— Пошёл ещё шибче!
Квашня не унимался, нервно подталкивая Артёма в спину. Но тот и сам уже нёсся вперёд изо всех сил. Страх перед увиденным придал телу нужное ускорение. Сердце бешено прыгало в груди, словно пытаясь опередить убегающий от опасности организм. Сзади вдруг закричал Сиплый, и раздалась автоматная стрельба. Артём по инерции пробежал ещё несколько метров, а затем, споткнувшись о внезапно оказавшуюся на пути муравьиную кочку, кубарем полетел в траву. Ружьё выпало из его рук и отлетело в сторону. Но ужас, волной нахлынувший на сознание, не дал разлёживаться и подстегнул парня моментально вскочить на ноги. Забыв о двустволке и ожидая удар в спину, Артём резко развернулся в сторону грозящей опасности и обомлел от увиденной картины. Квашня, держащий в руке нож, очень смахивающий на мексиканское мачете, яростно пытался выручить попавшего в беду напарника. Обе ноги отбивающегося Сиплого крепко обвили живые корни, тянущие его назад. Автомат, находящийся в руке, был разряжен, поэтому, не имея возможности сменить магазин, сталкер тщетно долбил им по зажавшим его конечности отросткам. Попытки Квашни оказались гораздо действеннее. Беспрестанно матерясь, он резкими взмахами уже успел перебить ножом несколько корней. Из обрубков на землю стекала ядовито — жёлтая омерзительная жидкость. Сморщившись от неприятного запаха, Квашня прокричал:
— Везунчик! Ты где застрял? Давай сюда! Они дальше не достают! Айда Стёпу выручать! Скорее!
Опомнившись, наконец, Артём поискал взглядом ружьё, валяющееся неподалёку, подхватил его и побежал к месту схватки. Не зная, чем он может помочь сталкерам, прицелился в один из отростков и произвёл выстрел дуплетом. Плечо сильно отбило двойной отдачей, отбросив парня назад, а в месте попадания дроби корень неожиданно легко разлетелся в щепу.
— Во — во!.. Молодца!.. — Квашня продолжал махать зажатым в руке тесаком, отчего его дыхание сбилось, и говорил он прерывисто. — Давай…ещё…долби… этих…змеюк!
В течение последующих нескольких минут, чертыхаясь и с трудом перегибая стволы при перезарядке ружья, повторял Артём отстрел шевелящихся отростков, бегая вокруг напарников и уворачиваясь от бьющихся в агонии и брызжущих гадкой жидкостью обрубков. И не заметил даже, как схватка внезапно закончилась. Змеящийся клубок непонятных, но явно хищных корней, начал отступление, возвращаясь к беснующемуся ржаному полю. Накатившая апатия ко всему происходящему подействовала на организм. Артём опустился в траву и молча взирал на то, как Квашня суетится вокруг лежащего напарника, освобождая его от переплетения растительных щупалец. Тот же лишь тяжело дышал, и из его горла вырывался протяжный хрип.
— Щас, Стёпа, щас. Потерпи… Да не молчи ты, каналья! Болит что, или помирать собрался, дурила? Скажи хоть что-нибудь. Козлом меня, что ли, обзови! — руки сталкера поспешно откидывали в стороны обрубки корней.
Наконец манипуляции были завершены. Освободившийся от пут Сиплый всё так же молча резко сел в придорожной пыли и некоторое время тупо смотрел в землю.
— Ну чё? Живой? Хе — хе — хе! От же ж зараза! Что только не удумает! Её изобретательности может позавидовать даже Матушка природа…
— Вы о ком? — Артём не понял смысла сказанного Квашнёй.
— Так всё о Ней, о Зоне. Мать Её перемать! Видал, что творит? А ты говоришь: сказки… Такие сказки и Андерсену не снились вовек! А братья Гримм, так те — вообще отдыхают.
— Наше счастье — жить такой судьбо — о-ою! — запел неожиданно Сиплый, вспомнив «Бременских музыкантов», потом поднял взгляд на друзей и истерично захохотал во всё горло.
Квашня поначалу недоумённо смотрел на него, а потом загоготал громче напарника. Веселье сталкеров передалось и Артёму. Он, глядя на всё ещё волнующееся поле, нервно посмеивался в такт сбившемуся дыханию.
Отсмеявшись вдосталь, Квашня вновь посерьёзнел.
— Ладно, хватит ржать, как кони. Чё там с тобой, Стёп? Всё цело, али повредил себе что? Идти надо, не ровен час, опять какая-нибудь зараза наскочит.
— Не знаю, Михалыч, всё тело болит, как будто по нему трактор проехал. Иди, давай, глянь, что там у меня.
Беглый осмотр показал, что на удивление, за исключением ссадин и синяков, на теле сталкера больших повреждений не нашлось. После нескольких чертыханий и кряхтения Сиплому, наконец, удалось подняться на ноги.
— Вроде всё в норме… Башка только кружится малость. А! Подождите-ка! Не всё проверил! — возглас Степана заставил обоих напарников насторожиться и пристально начать осматривать его вновь. Тот же схватился правой рукой за штаны в промежности и продолжил: — Не — е-е! Здесь тоже в норме. А я уж грешным делом подумал: всё, без бабс…
Новый приступ хохота огласил округу. Квашня, на глазах которого от смеха выступили слёзы, яростно махал руками в сторону Сиплого, а затем, нагнувшись в припадке веселья, начал ими колотить себя по коленям.
— Уха — ха — ха! Ну, уморил, Стёпа! Шельмец, а я же тебе уже за упокой собирался петь! Уха — ха — ха! Вот негодник эдакий! Его за прелести ужастики разные дёргают, а ему хоть бы хны! Так и занялся бы с ними амурными делами. И нечего было «хозяйство» беречь для девок непутёвых!
— Не — а! — Сиплый горделиво продолжал глумиться над собой и товарищем. — Я, Михалыч, никому, кроме девок, его доверить не могу. Сколько с тобой по Зоне прошли и спали в обнимку, и то ведь ни разу труселя красные для тебя не одевал! А вдруг какие псевдо — быки появятся? Что я потом, убегать от них в этих панталонах должен? Да и ближе к реактору только свинцовые помочь смогут… Но с ними — беда, резинка опять же…
Квашня уже не мог смеяться, а лишь хрюкал, задыхаясь от приступа веселья. Артёма, на поведение которого, наконец, повлияло обилие адреналина в кровеносной системе, сотрясало от хохота, как в припадке. Так продолжалось ещё с десяток минут. После чего, прокашлявшись и выпрямившись во весь рост, Квашня взял себя в руки и, изредка всхрапывая, посмотрел на уже успокоившееся поле. На том же, словно ничего не произошло, опять размеренно раскачивались стебли растущей ржи.
— Всё, мужики, хорошего помаленьку. Делу, как говорится, время, а пора и честь знать… Иначе мы в этом поле так и заночуем с вами. Вон, солнце уже за горизонт садится, по — быстрому ноги делать надо, да ночлег искать.