Via Combusta
Шрифт:
– Уффф… Начинаю тебя понимать, хотя ты, конечно, и антисоветские вещи мне говоришь, очень похожие на бред умалишенного. Ты предлагаешь кормиться по месту первого гражданства, а думать головой под другим гражданством. Эдакая узаконенная утечка мозгов во всемирном масштабе. Очень опасная мысль, Лёш. А эта идея уже реализована где-нибудь в каком-то виде?
– Нет, насколько я знаю. Но сам концепт, если не брать в расчёт точку на карте и наличие коренного населения, очень похож на В_кан, который, правда, централизован, но обладает своими паспортами, недвижимостью по всему миру и прочими государственными институтами. Вот такая идея. Социальная сеть у меня есть, одна из самых крупнейших на планете. Собственную крипто-валюту планирую запускать к концу года. Необитаемый остров купить не проблема,
– Может, и хорошо, что не получится. Это ящик Пандоры, понимаешь, о чём я? Если умные люди на всей планете перестанут держаться за свой кусок земли, тот самый кусок, где их предки похоронены, то на их смену могут прийти люди не умные, Лёш. И что они могут сделать с наследием людей умных, да и вообще захотят ли потом они их пускать на занятую землю – никто не знает. Представь, что какой-нибудь варвар будет скакать и бесноваться на могилах твоих предков только потому, что тебе по фигу и ты сам срулил. Так что идея странная. Повторюсь, что это может быть опасно во всех смыслах, так как в ней заложен и прорыв и разрушительный революционный потенциал, а в мире и без того, твою мать, не стабильно. А любая революция, как известно, пожирает своих создателей, не забывай это. Поэтому, если ты по молодости думаешь заработать на этом проекте, то я лично сомневаюсь, что получится хотя бы жизнь сохранить. Ладно. Идея мне ясна. С этим надо переспать, Лёш. Ничего сейчас тебе не скажу. Ты когда в Москву планируешь?
– Жизнь сохранить… А кому она нужна, моя жизнь. Вам что ли? Сами же сказали, что жизнь – это тупик. Это бессмыслица. Если подумать логически, то жить нет никакого резона. Утечка мозгов… Как будто умные люди сидят, сука, и думают за то, чтобы всю жизнь дорожить одним только паспортом. Вот у вас четыре паспорта, а могилы предков наверняка в одном месте. Но это же вам не помешало. И никому не помешает, здесь каждый сам за себя. Живым надо помогать. А прах родных можно и в вазах с собой возить, сплошь и рядом такая практика. Вопрос мировоззрения и привычки. Поэтому не могу с вами согласиться. В Москву возвращаюсь на следующей неделе и буду там пару недель.
– Лёш, все мы когда-то переболели детскими болезнями. Твоя идея и утопична и анархична одновременно, хотя и имеет право на жизнь в современном сумасшедшем мире. Анархия – это болезнь молодых, да и то лишь тех, кому терять особо нечего. Это у меня детей нет, не дал Бог. А тебе, насколько я знаю, есть чего терять, у тебя семья и сын растёт. Я понимаю, что, в своём роде, ты привык быть на острие прогресса. Но не торопись кушать этот прогресс полной ложкой, можно травануться и проблеваться. Давай я, как вернусь, выберу время, и мы еще разок с тобой встретимся и потолкуем. Ты как?
– Леонард Аркадьевич, зовите, я приеду и ещё раз обсудим, не вопрос, – выдавил из себя Алексей с нескрываемым раздражением от того, что и эта финальная встреча дебильного дня пошла совершенно не так, как он себе представлял. Что добивало. – Это первый пробный разговор, я буду рад, если вы этим проектом заинтересуетесь.
– А я буду рад, Лёша, если, во-первых, ты свою идею больше не будешь рассказывать на каждом углу и дождёшься нашей следующей встречи. А ещё я буду рад, если ты отдохнешь и мозги себе продуешь, а то ты выглядишь очень плохо. Оно и понятно, богатому виртуальному анархисту, которому скучно и незачем жить, сложно хорошо выглядеть. Чего ради, правильно? Тебя наберут мои ребята на следующей неделе. А мне пора наверх, гости заждались. Давай, Лёш, обнимаю, пока.
Глава 4.
Вечер понедельника. Начало мая.
Где-то года три назад.
Ресторан с панорамным видом на город.
Москва-сити.
Все эти дни
Ведь только внешне сильные и успешные мужчины выглядят бесстрашными и неуязвимыми. А на деле, кого ни копни, выяснится, что карабкаться наверх к успеху, зарабатывая по дороге верных друзей и беспощадных терпеливых врагов, испытывая радость побед и боль ран, как на физическом, так и психологическом уровне, закаляясь и черствея по дороге, мужчину заставляет то самое чувство личной незащищённости и мальчишеской уязвимости, от которого просто так не отмахнуться.
Оно сидит так глубоко и так скрытно и надежно, что влияет на все, исключительно на все принимаемые решения из абсолютно слепой зоны. Попробуй, поймай его, этот страх. Сколько ты успеешь построить в своей жизни под его влиянием перед тем, как он тебе на глаза покажется во всей его красе. Да так явно и очевидно, что не думать об этом человек уже просто не может и все равно начинает копаться глубже, оставаясь один на один с самим собой.
А вот чего Алексей не мог терпеть, ни в других людях, ни тем более в себе, так это комплексовать и бояться. Раз есть страх, и ты его боишься и не можешь это контролировать, тогда ты потенциально готов и можешь соврать. А это в парадигму жизни Алексея «по чеснаку» никак не вписывалось. Поэтому, со всем свойственным ему максимализмом, этот молодой успешный человек давным-давно причислил себя к людям, полностью победившим личные страхи, и жил честным и абсолютно от них свободным.
И вот приходит успешный такой, независимый и уверенный в себе молодой человек с предложением к другому, по-настоящему большому человеку, и вдруг слетает с него куда-то вся эта независимость и уверенность. И вдруг он чувствует, что ему элементарно страшно предлагать. Да и не предложение это вовсе, а звучит-то мелко, как просьба. И тут основная мысль, которая воспринималась как непреложно большая и даже глобальная, осыпается и превращается разве что в возню мышек за крошку хлеба под суровым и тяжелым взглядом большого человека с мышеловкой, давящий вид которого показывает лишь то, как его все эти ничтожные людские потуги на шару получить деньжат достали. И сам ты – ничтожество и достал, раз пользуешься своим знакомством для обсуждения такой хрени, о чем просишь.
Ты, взрослый бородатый мужчина, владелец виртуальных заводов, реальных машин и пароходов, внезапно и мигом превращаешься в сморщенного страхом мальчишку, ответившего учителю на твердую парашу на выпускном экзамене. Что это? Комплекс отличника? Или глубинный и не-пойми откуда взявшийся страх, ведущий к подсознательному и безоговорочному подчинению мальчика перед взрослым мужчиной, который представляет огромную, веками сформированную систему, способную тебя, такого успешного и независимого, сломать, как спичку, и перемолоть в труху?
Что бы это ни было, но этот страх показал себя тем вечером Алексею во всей своей мерзкой прелести, заставив лебезить и что-то робко мямлить, сидеть с холодными и мокрыми ладонями, подчиняясь абсолютной воле собеседника. Сидеть и терпеть пренебрежительное отношение высокой придворной особы к тебе, как к шавке подзаборной. А ведь он же именно от этого всю свою жизнь и бежал, не допуская никого выше себя. Никого и ни при каких обстоятельствах. Ни выше, ни ниже, так как пресмыкательство своих подчиненных он не переносил с таким же отвращением, как и свое собственное. Только паритет. Поэтому после разговора с Леонардом Аркадьевичем, Алексею срочно, срочно захотелось принять душ и смыть с себя не только впитавшуюся угарную вонь скуренного табака, но и помойное ощущение от собственного гнидного поведения. Но, опять же, именно поэтому не помог ни душ, ни виски в большом объеме, ни еле припоминаемая пьяная развратная ночь.