ВИА «Орден Единорога»
Шрифт:
Люмэль, правда, с высоты своей престижной специальности, посмеивался над затеями брата, но не мог не отмечать полезности знаний и умений Флая в деле защиты от вампиров, призраков, насморков и инспекций из мэрии, насылаемых любящим отцом.
…От рассказа Флая у Битьки защипало в носу (видимо, она настолько уже привыкла к реалиям этого мира, что ее пробила даже такая, привычная по интернатовским меркам история). Или это в носу защекотало от ставшего неожиданно сильным запаха свисающих с потолка пучков травы? Что-то да последнего момента Битька не замечала, что они висят так низко.
Девочка подняла глаза к потолку и тут же, зажмурившись, потрясла головой: ей показалось,
Тут объект подозрений взглянул на затуманившуюся Битьку, на потолок и, воскликнув с горечью: «О! Боже! Опять!»— бросился к рабочему месту колдуна. И как раз во время, потому что потолок в этот момент уперся в затылок Санди, промелировав его седину известкой.
Битька прыснула было к двери, но, во-первых, Санди и не подумал бросать юного кудесника в фатовой ситуации (правда, сурово сдвинутые брови выдавали растерянность воина: он не представлял себе, куда направить разящее лезвие своего обнаженного клинка), а во-вторых, и сами двери подкачали. Как с в страшном сне они уменьшались пропорционально уменьшению высоты стены. Чуть-чуть и проем, превратившись в щель над порогом, захлопнулся.
К этому времени все уже находились под столом. Дубовый монстр покрякивал, но держался. Флай лихорадочно рылся в древних фолиантах, успевая время от времени извиняться за причиняемое его родственником неудобство. Единорожка пыхтел с азартом и любопытством в Битькину шею. Все чихали. Умывальник верещал, метался и царапался в панике. Аделаид изо всех сил старался не закаменеть, хотя Битька и заметила, что закаменей тролль сейчас — это пришлось бы весьма кстати: его можно было бы использовать в качестве атланта.
Тут, очевидно, Флай обнаружил необходимое и, метнувшись из-под стола принялся довольно бодро шнырять по-пластунски в лесу сушеных трав. Отыскал какие-то сморщенные колючие листики, растер, поплевал, побормотал — потолок взвился вверх со скоростью и решительностью «Союз-Аполлона», отбросив стены и фундамент ненужной ступенью. Битька подумала, что она, пожалуй, понимает дезертировавших соседей. Хотя с другой стороны, происходи все это с ней в ее собственном, не волшебном мире, ее из такого дома и не вытащить было бы, ни за какие коврижки. Как сейчас из-под стола.
Тут крыша с вместе четырьмя верхними этажами надумала возвращаться обратно. Флай подпрыгнул на месте, а потом смешно завертелся, приседая и припевая что-то на вроде довольно дурацких частушек или странноватого рэпа. Крыша, не долетев до места рассоединения метров полутора, резко затормозила, сбросила скорость и наконец, так и не достигнув цели, зависла. Флай смущенно оглянулся на гостей, впрочем, Битьке показалось, что юноша больше стесняется не результата, а процесса.
А в щель уже шумным нескончаемым потоком устремилась всяческая нечисть. И вот тут-то Битька обрадовалась, что она уже официально считается дамой, а не наоборот, потому что она завопила. Точнее, сперва она засипела, не привычное к подобному горло сперва перекрыл спазм, затем у нее получилось негромкое такое «а-а-а», но уж потом она заверещала, так что даже Санди вздрогнул.
Чудовища, хлынувшие в образовавшийся проем, в особом описании не нуждались, так как были порождением человеческого сознания, пусть и, на взгляд любого из наших героев, явно больного. Соответственно, представляли они собой классическую смесь бульдогов с носорогами. Морда от крокодила, передние лапы птичьи, задние — волчьи, хвост от анаконды или еще какой-нибудь бахыт-компот. Такие существа здорово получаются у маленьких детей, когда они перепутывают кубики и еще на задних страницах тетрадок мальчиков-подростков, знаете такие, нарисованные шариковыми ручками монстры, в ужасающих подробностях. Ну еще, конечно, субъекты в различных стадиях разложения, потрясающие обрывками кожи и мышц и капающие, фу, гноем; безголовые щупальца, прыгающие безногие головы (этакие колобки-убийцы) и прочая.
Правда, морщиться, приговаривая: «не ново, было, устарело», гораздо удобнее было бы где-нибудь на диване перед телевизором. Там, в кино, есть еще, знаете, такие персонажи второго, третьего плана, которых все равно всех посхавают разнообразными способами. А здесь как-то не хочется терять ни одного из старых или новых друзей. Так что особо визжать некогда, и рассматривать единой массой валящихся внутрь комнаты чудовищ не досуг. Поэтому Битька, не переставая визжать, плакать и (как это ни прискорбно) нецензурно ругаться, присоединилась к воюющим друзьям.
Начать она решила с размолачивания о головы и тому подобные подворачивающиеся под руку части нападающих всяких там в испуге жавшихся к центру стола колб, бутылей и прочих посудин. Флай, истово размахивающий целыми букетами талисманов, широко открыл глаза, увидев, что делает девчонка, но попустился и не стал ее останавливать (что впрочем, было невозможно), только перекрестился.
И было от чего. Колбы не просто разбивались о врагов, каждая оказалось этакой коробочкой с сюрпризом: одна взорвалась, другая провалилась в чудовище и взорвалась внутри, из третьей повалили мыльные пузыри, активно, как пена изо рта буйно помешанного. Нечто жабообразное на длинных ногах удивленно замерло, заметив, что погружается в радужно переливающуюся пену, когда пена осела, под ней не оказалось ничего (не считать же в самом деле чем-то нечто на пяти лапках и с неунывающе задранным хвостиком, которое суматошно пикнуло и вскарабкавшись на стену, скрылось, оно ведь размером было не больше спичечного коробка). Битьку сочувственно передернуло, впрочем, что тут сочувствовать, это жабообразное, пока было крупным, чуть не отожрало девочке голову. Еще одна колба превратила хищно ухмыляющуюся горгулью в тарелку манной каши. Тут уж Битька довольно зловеще захохотала. Можно сказать, вошла во вкус.
Правда, где-то на окраине сознания брезжило, что так же легко и непринужденно, она могла попасть в кого-нибудь из своего лагеря. Например, в методично, сосредоточенно работающего мечом Санди. Вот уж кто выглядел в бою гармонично и даже красиво. Щеки его горели, прищуренные глаза сверкали с мрачным покоем. Битька бросила в его сторону исполненный нежности и восхищения взгляд. Пожалуй, у Рэна при виде этого болезненно сжалось бы сердце, хотя совершенно напрасно. Да во взгляде девочки было много настоящей любви, но настоящей сестринской любви. «С кем бы тебя познакомить? Как бы пристроить в хорошие руки?»— такие практические выкладки можно было различить в нем.
Не хотелось так же случайно попасть на экс-умывальник с отчаянной храбростью словно маленькая торпеда шныряющий в самой гуще битвы, и терзающий маленькими зубками все встречающиеся на пути конечности и брюха. Неоднократно чья-нибудь мощная лапа отбрасывала мохнатую зверюшку в сторону так, что любой другой из слаженно обороняющейся кампании на месте Зинки превратился бы в мокрое место, но зеленое существо, очевидно, костей не имело и ломать ему было нечего. По крайней мере оно, едва мокрой тряпкой шлепнувшись о стену, вновь вскакивало и бросалось в схватку с удвоенной силой. Битьке пару раз показалось, что на него вообще наступили, причем довольно тяжелые и твердые лапы, но и это умывальнику было не почем.