Вида своего спаситель
Шрифт:
— Своим я передам, — сказала Синханни. — У меня остались подруги, с которыми я на связи. Кстати, это их надо благодарить за то, что «Пустотный клинок» остался незамеченным.
— Вот! — обрадовался Оран’Джахат. — Что скажешь, босс?
— И что ты им сообщишь? — скептически поинтересовался я.
— Настойчивая рекомендация: всем приготовиться к прыжку! — повторил Убама.
— Скажу, что ты подвергся атаке многосоставного существа, каждая часть которого является живым гиперкубом бесконечной размерности. Что эти твари устояли даже перед потоками темной энергии, от которой
— Кстати, босс, а как ты определил их бесконечную многомерность? — поинтересовался Кема. — Нет, не то чтобы я сомневался в твоих эмпирических познаниях, но все же. Или это была какая-то метафора?
— Метафора? — не понял я.
— Кема имеет в виду, что культура хомо для нас загадка, — объяснил Оран’Джахат. — Возможно, на Земле есть многомерные создания? Я слышал о некой квантовой корове Шредингера, которая существует в суперпозиции.
— Это не та, что в небе, бесплатна и любит сыр? — подозрительно прошипел Тиан.
— Нет, это та, что одновременно живая и мертвая, — проявил познания Кема. — Некоторые хомо даже ей поклоняются и празднуют каждый год ее воскрешение.
— Раздражение: я же уже дважды просил всех подготовиться к прыжку! — повысив громкость, объявил Убама.
— Кема, ты путаешь с днем коровы, — с видом знатока объявил Оран’Джахат, игнорируя рехегуа. — В этот день хомо смотрят, вылезла ли корова из норки, и, если вылезла, значит, будет дождь.
— Точно! — воскликнул Кема. — Я еще слышал, что, сколько корову ни корми, она все в лес смотрит. Очень свободолюбивое существо. И любит лес.
Не понимая, издеваются надо мной эти умники или просто тупят, я посмотрел на Лексу. Она закрыла лицо ладонями, ее плечи вздрагивали, как будто она рыдала. Или смеялась, я совсем запутался в ее эмоциональном фоне. Она все еще сердилась на меня, но за что — оставалось загадкой. Наверное, за обнаженку. Или за то, что чуть не погиб. Оран’Джахат рассказал, что, увидев меня без сознания, Лекса чуть сама не хлопнулась в обморок. Так и сказал: «хлопнулась». Убама уточнил, что хомо Лекса испытала приступ диффузного снижения мозгового метаболизма, вероятно, из-за шока. А когда я попытался ее обнять, врезала мне так, как умеет. Сильно, но абсолютно бесполезно. В общем, она сердилась, а из-за чего — неважно, главное, причина была надуманной, а значит, ей просто нужно дать время остыть.
— Тихо! — рявкнул я. — Убама, включай гипердвигатели, как только я договорю. Оран’Джахат, доложишь о гиперкубиках, когда покинем эту систему. Кема, эти гиперкубики на самом деле существуют в бесконечном числе измерений, информация достоверная и из самых надежных источников.
— Откуда?
— От верблюда! — прорычал я и спохватился.
— Точно, вери-билю-иды! — обрадовался Тиан. — Забыл это слово, оно значит «самец коровы», так, босс?
Оран’Джахат и Кема расхохотались, но коварно, по-рапториански, выдыхая клубы пара. Я схватился за голову, осознав, что меня троллят. Дисциплина на корабле вообще ни к черту, о каком спасении галактики может идти речь?
Поднявшись, я грозно осмотрел подопечных. Смешки поутихли, Лекса, улыбаясь, наблюдала за мной.
Я приблизился к Кеме, взял его за змеиную голову и выпалил в лицо:
— Рапторианец хитам Кема Ли-десятый! Тебе, Тиану и Оран’Джахату приказ: найти голограммы коров, мышей, кошек, верблюдов и сурков и вызубрить, кто как выглядит. А заодно изучить все материалы о них. Срок исполнения — до конца моей экспедиции на планету Предтеч. Вернемся на Ингус, открою космозоопарк с земными животными. И вы, ящеры, будете там смотрителями!
— Будем кататься на вери-билю-идах, — обрадовался Тиан. — А они большие?
Вернувшись на место, я махнул рукой:
— Поехали, Убама.
Гиперпрыжок длился минуты. Одну, две или пять — кто знает, все субъективно. В гиперпространстве время останавливалось и ни один прибор точно не фиксировал, как долго разумные там находятся. Вернее, они пытались следить за временем, но каждый выдавал разный результат. Оставалось считать секунды про себя: тысяча один, тысяча два, тысяча три… Я дошел до тысячи шестисот двух, когда синева за обзорной панелью сменилась чернотой космоса.
Когда-то давно в системе имелось, вероятно, пять планет, но сейчас осталась только одна — самая дальняя. Все остальные были уничтожены и оставили вместо себя четыре пояса астероидов. Вообще, весь этот рукав галактики был безжизненным, и ближайшая известная населенная система, рехегуанская Са’Иха, находилась в десятках тысяч световых лет.
— Мы на месте, — объявил Убама. — Расчетное время до достижения орбиты планеты — около двух тиков.
— Босс… — осторожно прошипел Кема.
— Даже не начинайте, — отмахнулся я. — Иду один. А вы зубрите про коров.
Пока Убама вставал на орбиту так, чтобы найденный артефакт Предтеч оказался под нами, я начал готовиться ко второму за день приземлению. Если считать визит на Ингус и то, что я все еще не спал, то — к третьему. Правда, насчет необходимости сна я не уверен. «Энергия Предтеч», по всей видимости, не только подпитывала меня и мои моды, но и оптимизировала биохимию. В общем, чувствовал я себя бодрым и полным сил.
Подготовка была недолгой. Я надел очередной комплект одежды, купленный Лексой на Сидусе, переодел истерзанные гравитационные башмаки, заменив их новой парой, активировал «Сферу Предтеч». Из оружия все же решил прихватить вольтронский тазер, хотя Убама доложил, что планета безжизненна. Ну, это как посмотреть. Сидусианские детекторы не видели спиннеров в их обычной фазе существования, а вне этого диапазона их увидят Мария и Алиса.
В космосе любое усложнение обычно приводит к большим проблемам, потому план был простым: спуститься, войти в контакт с локальными спиннерами, забрать артефакт. В том, что «внепространственные паразиты» здесь есть, я не сомневался, ведь признаки их присутствия налицо: прибывшие разумные перестали выходить на связь. Все это я видел на Марсе, когда пробудившиеся спиннеры вырубили нам всю электронику, и на Агони. Конечно, оставался вариант, что земляне погибли при аварии или случилось что-то еще, но вероятность этого была маленькой.