Видение суда

Байрон Джордж Гордон

XLII

Взгляни на нашу землю, повторяю: Когда сей червь бессильный и слепой Вступил на трон, правленье начиная, И он и мир имели вид иной: Его своим владыкой величая, В покое мирном радости земной Хранили острова его по праву Родной уклад и добрых предков нравы.

XLIII

Взгляни, какой, покинув жизнь и власть, Оставил он страну свою? Сначала Он подданных любимцу отдал в пасть, [29] Потом его стяжанье обуяло, Порок убогих, эта злая страсть, Презренных душ сгубившая немало. В Америке свободу он душил И с Францией не лучше поступил!

29

Он

подданных любимцу отдал в пасть. — Приближенным короля Георга III долгое время был Бьют, Джон Стюарт (1713–1792) — английский политический деятель, крайний тори, премьер-министр (1762–1769).

XLIV

Он, правда, был орудием в руках, Но, согласись, хороший мастер вправе Его швырнуть в огонь; во всех веках, С тех пор, как смертными монархи правят, В кровавых списках грязи и греха, Что всю породу цезарей бесславят, Другое мне правленье назови, Столь глубоко погрязшее в крови!

XLV

Ведь даже слов „свободный“ и „свобода“ Слепой король Георг не выносил: Из памяти народов и народа Искоренял он их по мере сил. Он правил долго, и за эти годы Всему и вся он горе причинил. Лишь тем он от собратий отличался, Нто пьянством и развратом не прельщался.

XLVI

Был верным мужем, неплохим отцом — На троне, правда, хорошо и это, — Поститься за Лукулловым столом Трудней, чем за столом анахорета! — Но подданным его что пользы в том? Их стоны оставались без ответа! Один лишь гнет, жестокий, страшный гнет, Испытывал измученный народ.

XLVII

Его стряхнул недавно Новый Свет, [30] Но Старый стонет под ярмом жестоким Ему подобных: где на тронах нет Преемников, в ком все его пороки Воскрешены? Лукавый дармоед И деспоты, забывшие уроки Истории; — никто беды не ждет, Но пусть они трепещут: час придет!

30

Его стряхнул недавно Новый Свет… — После войны за независимость, претив колониального гнета Англии, 4 июля 1776 г. Соединенные Штаты Америки провозгласили независимость.

XLVIII

Простые духом бережно хранили Завет наивный праотцев своих: Молились богу, но и вас любили, Тебя, архангел, и тебя, старик. Ужели все вы сердцем так остыли, Что вас не ужасали стоны их, Когда обрушил гнев несправедливый На христиан король благочестивый? [31]

XLIX

Он, правда, дал им право бога чтить, Но отказал в законе и защите, Лишая их того, чего лишить Неверного и то не захотите…» Тут Петр вскочил: «Нет! Этому не быть! — Вскричал он. — Прочь виновного ведите! Скорей пускай я буду проклят сам, Нем в божий рай пробраться Гвельфу [32] дам!

31

…обрушил гнев несправедливый // На христиан король благочестивый? — В 1795 г. и позже Георг III неоднократно высказывался против предоставления гражданских прав ирландцам-католикам, а в 1807 г. потребовал от министров заверений, что они никогда не будут предлагать никаких уступок католикам. Восстание 1798 г. в Ирландии было подавлено с невероятной жестокостью.

32

Гвельф. — Байрон приводит итальянскую форму фамилии Вельф. Георг III был курфюрстом Ганноверским из рода Вельфов.

L

За Цербера скорее стану я, Хоть труд его не синекура тоже, Чем допущу в надзвездные края Ханжу и нечестивца с мерзкой рожей!..» «Святой! — заметил Дьявол. — Страсть твоя И правый гнев твой мне всего дороже! А что до смены Цербера — изволь! И наш годится на такую роль!»

LI

Тут Михаил вмешался: «Погодите! Вы, Дьявол, да и вы, мой друг Святой! Вы, добрый Петр, напрасно так шумите, Вы,

Сатана, порыв его простой Из снисхожденья к пылкости простите! И праведник забудется порой В разгаре споров. Попрошу собранье Прослушать очевидцев показанья!»

LII

Знак подал Дьявол. Дрогнул эмпирей И, силе магнетической послушен, Зажегся искрой, молнии быстрей, Скопленья туч разрядами наруша. От залпа инфернальных батарей Вселенский гром потряс моря и сушу. (Как пишет Мильтон — этот род войны Важнейшее открытье Сатаны!)

LIII

И это был сигнал для тех несчастных, Которым привилегия дана Перемещаться всюду, ежечасно, Презрев пространства, грани, времена. Они порядкам ада не подвластны И к месту не прикованы — одна Владеет ими страсть к передвижению, Но кара их от этого не менее.

LIV

Они гордятся этим. Ну и что ж? Приятен всякий символ благородный: Как ключ, блестящий из-под фалд вельмож, Как франкмасонов символ ныне модный. Набор моих сравнений не хорош: Я — праха сын, как стих мой, с прахом сходный! Мне духи высших сфер должны простить: Ведь, право же, я их умею чтить!

LV

Итак: был дан сигнал из рая в ад, А расстоянье это подлиннее, Чем от земли до солнца. Говорят, Исчислили уж те, кто нас умнее, С какою быстротой лучи летят От солнца к нам, чтоб сделалось светлее И в лондонском тумане, где с утра Блестят на зданьях только флюгера.

LVI

Итак: пошло не более мгновенья На это все. Признаться мы должны: У солнечных лучей поменьше рвенья, Чем у гонцов надежных Сатаны: При первом состязанье, без сомненья. Окажутся они побеждены: Где света луч годами мчится к цели. Там Дьяволу не нужно и недели!

LVII

В просторе сфер с пятак величиной Явилось как бы пятнышко сначала (Я видел нечто сходное весной В Эгейском море пред началом шквала), — Оно меняло быстро контур свой, Как некий бот, несущийся к причалу, Или «несомый»? Сомневаюсь я И в знании грамматики, друзья!

LVIII

Оно росло по мере приближенья И очень скоро в тучу разрослось. (И саранчи подобного скопленья Мне наблюдать еще не довелось.) Затмили свет мятущиеся тени, Как крик гусей стенанье их неслось… (Но, уподобив их гусиным стаям, Мы нации гусям уподобляем!)

LIX

Здесь крепкими словами проклинал Джон Буль [33] свою же тупость, как обычно, «Спаси Христос!» — ирландец бормотал, Французский дух ругался неприлично. (Как именно — я скромно умолчал: Извозчикам такая брань привычна!) Но голос Джонатана [34] все покрыл: «Эге! Наш президент набрался сил!»

33

Джон Буль — прозвище англичан.

34

Джонатан — персонаж из романа Г. Филдинга «История жизни покойного Джонатана Уайльда Великого».

LX

Здесь были и испанцы, и датчане, Тьма-тьмущая встревоженных теней; Голландцы были тут и таитяне, Они смыкались кругом все тесней, Готовя сотни тысяч показаний И на Георга, и на королей Ему подобных, за свои деянья, Как вы и я, достойных наказанья.

LXI

Архангел побледнел: ведь побледнеть Порой способен и архангел даже, Потом он стал искриться и блестеть, Как солнца луч сквозь кружево витражей В готическом аббатстве или медь Военных труб и пестрые плюмажи, Как свежая форель, как вешний сад, Как зори, как павлин, как плац-парад.