Видеть, не глядя
Шрифт:
– Кто вы? Мы знакомы?
– робко спросила девочка.
– Нет, не знакомы, - ответила я, подойдя к ней, а потом сразу решила перейти к главному.
– Мы приехали, чтобы как раз познакомиться и помочь тебе. Я знаю, что с тобой делает отчим, и что ты задумала убить себя.
Как только я это сказала, по ауре девочки пошла яркая рябь, сущность беса заколыхалась, а сама она дёрнулась и бросилась к подъезду.
– Ян, задержи её, - попросила я, а потом громче добавила: - Ольга, умоляю, не убегай! Дай нам возможность помочь тебе! Мы накажет твоего отчима, обещаю!
Ян
– Не трогайте меня! Никто не поможет! Я устала от всего! Отпустите!
– а сразу после этого всхлипнула, и разрыдалась.
"Ох, только бы никто из соседей сейчас не выскочил и не попытался вмешаться! Из-за того, что кто-то знает про те мерзости, что с ней творят, она испытывает унижение, и никак нельзя её прямо сейчас оставлять одну!" - подумала я, и осторожно двинулась к силуэту.
Благо, что отбежать она успела всего на пару метров, поэтому добралась я к ней быстро, а потом прижала плачущую девочку к себе и, гладя по голове, стала приговаривать:
– Олечка, не стоит этого стыдиться. Ты ни в чём не виновата. Ты же ничего не могла сделать, а маме боялась сказать. Но мы обязательно решим все твои проблемы. Только ты не убивай себя. Давай лучше накажем твоего отчима...
– Как?
– всхлипывая, спросила она.
– И как маме о таком сказать? Она всё время твердит, что он чуть ли ни благодетель для нас... Говорит, что если бы не он, мы жили до сих пор в селе, в нищете, потому что там нет работы... Она даже терпит и не осуждает, когда он на неё руку поднимает! Я умоляла её уйти от него! А мама не хочет! Говорит, что нам негде будет жить, что на её зарплату даже квартиру не снять, а в село бессмысленно возвращаться! Да и отчим всё твердит - пикнешь, выброшу вас на улицу! Вот как я могу ей сказать про всё остальное? Она же меня возненавидит за то, что я разрушу её жизнь...
– Шшш, не нервничай так, - успокаивающее попросила я.
– Пойми, если бы мама знала, что он с тобой делает, то сразу бы ушла. Думаю, она терпит всё это ради тебя, желая, чтобы ты росла в достатке. Но как только она всё узнает, то терпеть не станет. Поверь, твоя жизнь и душевное спокойствие для неё дороже, чем всё остальное... Понимаешь, вы терпите друг ради друга, а отчим этим пользуется.
– Я не могу сказать маме про такое! Не могу!
– девочка ещё сильнее расплакалась и замотала головой, при этом пытаясь вырваться.
– Отпустите! Я хочу умереть! Пусть мама живёт с ним!
– Хочешь умереть? Поверь, маме легче от этого не будет. А вдруг мама родит ещё одну девочку? И он опять будет делать с ней такое же, что и с тобой?
– как можно мягче спросила я.
– И твою сестричку некому будет защитить. Понимаешь, не ты должна расплачиваться своей жизнью за его преступления, а отчим должен сесть, чтобы больше такого не делал.
– Сестричку?
– испуганно спросила девочка и оцепенела, а затем прошептала: - Не хочу, чтобы кто-то ещё такое переживал...
– Поэтому мы и приехали тебе помочь...
– Нет! Всё равно не могу!
– она снова расплакалась.
– Если заявить на него в полицию - все узнают, что он со мной делал! Я просто не вынесу этого! Не смогу рассказать на суде о таком! Как жить потом? На меня пальцем будут тыкать и смеяться! А могут подумать, что я сама этого хотела и вообще станут называть по-разному! Не могу! Отпустите меня!
– Олечка, милая, на Воронеже свет клином не сошёлся. Вы можете с мамой уехать в другой город, где никто не узнает о случившемся- сказала я, понимая, что девочку именно осуждение больше всего беспокоит и стыд.
– Сури, на нас уже обращают внимания, - вставил Ян.
– Лучше перенести разговор в другое место.
– Да, - ответила я, а затем обратилась к девочке: - Олечка, нам нужно поговорить. Можно пойти к нам в машину, а можно - к вам в квартиру. Выбирай. А заодно и маме всё расскажешь. Она же дома?
– Нет. Дежурит сегодня сутки, - ответила она, всхлипывая.
– А отчим в командировке. И сегодня ночью ты планировала умереть, - добавила я и тяжело вздохнула.
– Да. Откуда вы знаете?
– пытливо спросила девочка.
– Я много чего знаю. Даже то, что ты думала об убийстве отчима...
– Оооо, - девочка напряглась, а потом затараторила: - Но я не смогла! Не представляю, как убить человека...
– Не волнуйся за это. Не смогла и хорошо. Я не осуждаю тебя за намерения убить его, просто говорю, что знаю о твоих планах, - дружелюбно сказала я.
– Давай всё же перейдём в другое место и там спокойно поговорим.
– Пойдёмте тогда в квартиру, - предложила она и, освободившись из моих объятий, шмыгнула носом, после чего подозрительно добавила: - Вы же честно хорошие?
– Честно хорошие, - с улыбкой сказала я, протягивая Яну руку.
Девочка ещё секунду помедлила, а потом развернулась и пошла вперёд, а я с оптимизмом посмотрела на её ауру. Основной контур стал ярче, а внутри, в черноте, начали появляться слабые светло-сиреневые всполохи, а это вселяло надежду, что удастся спасти девочку.
Раздавшийся писк и щелчок дали понять, что моя подопечная открыла дверь в подъезд, и мы с Яном вошли следом за ней. Как обычно Ян подсказывал - где поднять ногу и сколько впереди ступенек. А затем мы остановились, и по характерным звукам я поняла, что ждём лифт.
– Вы что, не видите?
– с любопытством спросила девочка.
– Да, - подтвердила я, не желая пока объяснять, что вижу не так, как остальные. "Мало ли что она подумает. Мне такое расскажи раньше, решила бы, что имею дело с сумасшедшими. Поэтому лучше молчать", - сказала я себе.
Поднявшись в квартиру, мы сняли обувь и верхнюю одежду, и девочка сразу предложила нам чай.
– Нет, спасибо, - мягко ответила я, а сама подумала: "Хороший ребёнок. Несмотря на свои беды, в первую очередь старается думать о других. Могла снова расплакаться, но вместо этого сначала решила проявить гостеприимность и позаботиться о гостях. И о матери думает, боясь разрушить свою жизнь. А тот мерзавец этим пользуется", - подумала я, ощущая ещё большую ненависть к её отчиму.